Крестная мать

— Глупости все это! — Анна Никитична гулко, по-мужски, кашлянула в кулак. — Соглашаться или не соглашаться — это твое право, ты сама решай. Спонсоры — люди порядочные, ты их видела в театре не раз, ничего плохого про них не скажу. Я и сама никаких дурных мыслей не держу, хочу, чтобы молодые люди общались, отдыхали вместе. Куда вам сейчас идти-то? Мы раньше хоть на танцы бегали — все время веселей проходило. Купишь за каких-то тридцать копеек билет на танцплощадку, что в сквере была, у Дома офицеров, и пляши в свое удовольствие до полуночи. А теперь все по-другому. Короче так, детонька, комитета комсомола у меня на дому нет, что уж там девушка позволит — не моя забота. Сама решай.

— Хорошо, я подумаю. — Марийка сглотнула голодную слюну, глянула на свои крохотные часики — пора было бежать на репетицию.

— Подумай, подумай, — нейтрально закивала Анна Никитична, и тяжело, как огрузшая от ряски утка, переваливаясь с боку на бок, пошла к выходу из театра. Но ей, вообще-то, очень хотелось, чтобы Марийка пришла к ней в гости — девчонка что надо, все при ней. И спонсоры были бы довольны.

…В первые минуты вечеринки, выбрав момент, Анна Никитична шепнула на ухо Городецкому:

— Вон та беленькая, в голубой кофточке, — девочка.

— Да ну?!

— Так она мне сама сказала. Женщины иногда такие секреты доверяют друг другу, Антон Михайлович.

— Гм. — Заинтригованный Городецкий удобнее уселся на диване, распахнул полосатый, отлично сидящий на нем пиджак. Повторил со значением: — Гм.

— Только я вам ничего не говорила, Антон Михайлович! — Анна Никитична с улыбкой погрозила своему гостю пальцем.

— О чем речь, хозяюшка дорогая! — Он засмеялся, похлопал Никитичну по мясистой руке.

— А третьего мужчины разве не будет? — спросила она.

— По идее должен быть. — Городецкий глянул на часы. — Обещал. А мы ему сейчас позвоним.

Он вышел в прихожую, набрал номер.

— Аркадий? Привет. Ты что опаздываешь? Пора за стол садиться. Девочки заждались, да и хозяйка справедливо волнуется… Не получится? Жаль. Мы тебе такую красотку приготовили. М-м-м! Пальчики оближешь. К тому же, разведка донесла, что она… ну, ты мог бы быть у нее первым. Понял, что теряешь? Ха-ха-ха. Ну ладно. Я понял. Пока.

Положил трубку, сказал суетящейся у стола Анне Никитичне:

— Срочные дела у нашего приятеля. Иностранцы приехали из Швеции, бизнесмены, принимают их в областной администрации. А потом — ресторан, ужин. Аркадию там велено быть.

— Это, наверно, сынок Каменцева? — догадливо уточнила Анна Никитична.

— Он самый, — не стал лукавить Городецкий. — Но ничего, не переживайте, Анна Никитична, в следующий раз мы его сюда вытащим. А нынче мы вдвоем как-нибудь с Феликсом Ивановичем справимся. Вы разве с ним до сих пор не познакомились?! Ба-а… Феликс! Ну-ка, иди сюда, дорогой!

Тот отошел от телевизора, склонил в приветствии голову, взял руку Анны Никитичны и поцеловал.

— О-о, я польщена, — расплылась та в сальной улыбке. — Какие друзья у Антона Михайловича. Аркадий Каменцев, вы… Но что-то я вас раньше в театре не видела, Феликс Иванович?

— Он начинающий спонсор, Анна Никитична, я его только на будущей неделе представлю Захарьяну.

— Что ж, рада с вами познакомиться, Феликс Иванович, очень рада! — манерничала хозяйка. — Будьте как дома, не стесняйтесь.

— Спасибо. И я очень рад! — ответил Феликс.

— Вот и хорошо, что вы подружились. — Городецкий обнял их обоих. — Все-таки вы главный человек в театре, Анна Никитична.

— Ах вы льстец какой! — Она махнула на него полной короткой рукой. — Я человек там маленький, незаметный… А какую же сумму ваш друг обещает? — переменила она тему: как практичная женщина, хотела знать, с кем имеет дело.

Феликс поплыл в благодушной улыбке.

— Ну, может, два миллиона, может, три. Вас это устроит? Я еще посоветуюсь со своим бухгалтером, но помощь театру мы обязательно окажем. Это я вам гарантирую.

— Ну-у, такие деньги! — цвела и Анна Никитична. — Да за эти деньги наши девочки просто на руках вас будут носить, Феликс Иванович. Зацелуют. Надо только сказать им об этом.

— За столом и скажем, — решил Городецкий. — А что, скоро будем ужинать?

— Минут пятнадцать-двадцать еще подождите, — попросила Анна Никитична, бодро вскакивая с дивана. — Девочки салаты заканчивают. А так всё уже на столе. Вы пока, может быть, в кабинет, наверх, поднимитесь? Там и коньяк у меня есть, все приготовлено. Для храбрости, а? — Она игриво, плечом, толкнула Городецкого, глянула и на Дерикота.

— Ну, ему храбрости не занимать, — усмехнулся Городецкий, но предложение хозяйки принял, встал и Феликс. Неторопливо, с видом людей, которые здесь все оплатили, они отправились на второй этаж, в кабинет, некогда принадлежавший мужу Анны Никитичны.

А сама она заспешила на кухню, где дожаривалось ароматно пахнущее мясо, и девочки, весело переговариваясь, возились со сложными салатами.

Хозяйка позвала Яну — та, дебелая, рослая, тугая от распирающих ее телес, с плутоватыми серыми глазами — подошла. От нее уже попахивало вином.