Крестник Арамиса

— Кто говорит о Бренвилье? — пожала она плечами. — Дочь мстит за мать. Делает это по-своему, нанося удары тут и там. Пусть, это ее дело. Какое отношение имеете вы к делам, которые находятся в ведении господина де ла Рейни и Горячей комнаты? — И, наступив на ногу господину дю Мэну, отчего тот внутренне содрогнулся и искупался в холодном поту, продолжила: — Впрочем, если бы наследник трона исчез, кто подумал бы обвинить нас?.. Пусть ищут, кому преступление выгодно… Не правда ли, публичные обвинения обрушатся на того, чье честолюбие и происхождение толкают стать регентом в королевстве?

— На герцога Орлеанского?

— Тише!.. Сюда идут!.. Сядьте!

В испуге прибежала старая Нанон.

— Мадам, мадам, король!

— Король?!

— С принцессой! Они идут сюда через парк.

Маркиза спустилась навстречу Людовику, который шел, опираясь на руку герцогини Бургундской. Мадам де Ментенон была спокойна, ласковая улыбка озаряла ее лицо.

Верный своим галантным привычкам, король при виде маркизы почтительно обнажил голову и шагнул вперед.

— Право, мадам, — сказал он, — весьма любезно с вашей стороны выйти вот так мне навстречу, поддержать и помочь нашей доброй герцогине…

— Сир, — ответила хитрая женщина, — подобная помощь с моей стороны совершенно излишняя — вид у вашего величества вполне здоровый. — И помогая королю подняться по лестнице, она продолжала: — Фагон берется поставить вас на ноги, если будете следовать его советам… Это бесподобный практик, надо довериться его опыту… Господь сохранит правление Людовика XIV еще на долгие годы, и я возрадуюсь со всеми своими детьми, со всей Францией.

— Да, я чувствую себя сегодня лучше… — И король поприветствовал герцога на пороге апартаментов маркизы: — Добрый день, господин дю Мэн. Знаете, мы с вашим братом задумали грандиозную охоту…

— И совершенно верно, сир, — ответил тот, придвигая ему кресло, — я бы лучше доверился такому лекарству, чем снадобьям медиков.

— Берегитесь, сир, — засмеялась герцогиня Бургундская. — Если Фагон услышит, то накормит вас ядом только затем, чтобы, вылечив, доказать, что не все медики похожи на тех, что изображены покойным господином Мольером.

При слове «яд» у господина дю Мэна случилось что-то вроде нервных судорог. Мадам де Ментенон даже не пошевелилась. Людовик сел возле нее.

— Итак, маркиза, вы рады найти меня в лучшей форме?

— О да, сир, так же как и вся страна.

— Вы как думаете, меня еще любят? Не забыли великие деяния моего правления? Вспоминают еще мои победы?

— Что может стереть память об этом и справедливую гордость ваших подданных?

— Увы! Последовали неудачи, опустошение королевства…

— Не для того ли вы здесь, ваше величество, чтобы их исправить?

— Вы правы, мадам. Постараюсь, если Господь дарует мне время…

Вдруг снизу послышался громкий голос:

— Король?.. Где король?..

Широкими шагами господин де Бриссак поднялся по лестнице и вошел в комнату.

— Что там такое? — спросил монарх.

— Сир, гонец из Испании!

Мадам де Ментенон и господин дю Мэн переглянулись.

— Гонец из Испании?

— Да, сир, герцог д’Аламеда, на почтовых.

— О! — воскликнул Людовик, не скрывая волнения. — Наверное, новости очень важные, если дворянин в таком возрасте предпринял столь нелегкое путешествие…

Герцог наклонился к уху маркизы:

— Вандом разбит и, без сомнения, в плену…

Король заерзал в кресле.

— Где же господин д’Аламеда? — с нетерпением спросил он.

— Сир, — ответил командир гвардейцев, — я взял на себя заботу доставить посланника сюда. Он внизу, в карете, ожидает приглашения вашего величества.

— Быстрее же идите за ним! Надо его выслушать…

Бриссак вышел. Прошло несколько минут. Людовик жадно смотрел на дверь. Наконец в коридоре засуетились, и звук шагов гулом отдавался в сердце короля.

— Господин герцог д’Аламеда, — объявил слуга.

…А надо сказать, за полчаса до этого четверка взмыленных лошадей промчалась во весь опор по мостовой Версаля, и карета остановилась перед королевским дворцом. Опираясь на плечо молодого капитана Королевского полка, из кареты вылез усталый старик. Путешественник попросил немедленной аудиенции короля. Ему поведали о прогулке, предписанной Фагоном в парке, и сказали, что король вернется только после визита в Сен-Сир к мадам де Ментенон. Однако ввиду срочности посещения господин де Бриссак решил проводить почтенного сеньора к маркизе.

Арамис гнал на почтовых от самого Мадрида, больной, изнеможенный. Экипаж то и дело опрокидывался, приходилось останавливаться и, чтобы наверстать упущенное время, старик гнал лошадей бешеным галопом. В Версаль он прибыл вконец измученный, в обтрепавшихся панталонах и рваной рубашке. В Сен-Сир его привезли, казалось, полуживым. Он кашлял, трясся, охал и был наконец доставлен лакеями наверх, где его ожидал король.

Представ перед королем, герцог отмахнулся от слуги, который хотел поддержать посланника.

На лице монарха отразился страх за жизнь этого призрака. Чужая немощь пугала его, заставляя думать о своей. Арамис же, глядя на короля, подумал: «Как его величество изменился! От него осталась только тень. А я, слава Богу, еще неплохо сохранился».