Крестные братья

Два года продолжалась их сумасшедшая связь, и в первые недели в Бутырке Бес подолгу не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и вспоминая великолепное Тамарино тело и ее жгучие ласки.

С годами острота пропала, но чувство осталось.

И направляясь в «Ленинградскую», Кесарев вовсе не собирался выяснять с Тамарою отношения. Он просто хотел посмотреть на нее и, если удастся, поговорить.

Тамара сразу же заметила его, сидевшего недалеко от эстрады. Нет, она не вздрогнула и не бросилась к его столику. Но как-то сразу вся расцвела, и ее красивое лицо приняло вдруг озорное выражение.

И с этого самого момента они думали только об одном. О той сладкой минуте, когда их губы сольются в поцелуе. А когда это наконец случилось, Кесарев почувствовал, как столько лет томящаяся в нем страсть по этой женщине вспыхнула с новой силой.

Но когда он, не в силах больше сдерживать себя, нежно провел руками по упругим бедрам Тамары, та хоть и с трудом, но все же оторвалась от него.

— Не надо, Толя, — тяжело дыша, прошептала она.

И едва успела поправить волосы и подкрасить губы, как в комнату постучали.

Это была Аза, подруга Тамары, певшая с ней в одном ансамбле и хорошо знавшая Беса. Обняв и поцеловав на правах старого друга Кесарева, она озабоченно взглянула на подругу:

— Миша приехал!

— Извини, Толя, — виновато взглянула на Беса Тамара, — но…

— До свидания, — несколько резче, чем следовало бы, произнес Кесарев и направился к выходу.

Проходя по коридору, он встретился с высоким худощавым мужчиной с иссиня-черными кудрями и открытым, добрым лицом.

Приветливо поздоровавшись с Кесаревым, тот направился к уборной Тамары.

Представив себе, как этот человек, пусть и на законных основаниях, будет целовать те же самые губы, что и он всего минуту назад, Кесарев поморщился, словно от зубной боли, и быстро направился к выходу.

— Подожди, Толя! — услышал он женский голос.

Он обернулся и увидел Азу.

— Зайдем ко мне! — попросила цыганка.

И Бес покорно направился в ее уборную.

Ему всегда была симпатична эта женщина. Он вообще любил сильных людей, способных на поступок. А Аза была на него способна. Когда Тамара в свое время, еще до него, отчаянно нуждалась в деньгах, Аза продала свою машину и принесла ей недостающие десять тысяч…

Да и сама Аза хорошо относилась к Бесу. Ей, как и Тамаре, нравились рисковые люди.

Оказавшись в уборной, Аза достала початую бутылку коньяка и налила две малюсенькие рюмочки.

— Ну что, Толя, — взглянула она на хмурого Беса, — за встречу?

— Давай! — садясь к столику, взял тот рюмку.

Выпив, он достал сигарету.

— А ты хорошо выглядишь! — сказала внимательно рассматривавшая Кесарева Аза. — Давно вернулся?

— В октябре… — прикуривая, ответил тот.

— Да, — покачала головой Аза, — сильный ты мужик, ничего не скажешь!

— Что ты имеешь в виду? — удивленно взглянул на нее Кесарев.

— То, что зашел только сейчас! — усмехнулась Аза.

— Да лучше бы, наверное, не заходил! — махнул рукой Бес. — Только душу растравил… — Он глубоко затянулся. — А как она?

— Первое время я думала, она сойдет с ума от тоски, — наливая еще коньяка, проговорила Аза. — А потом… Время лечит, Толя…

— Ты думаешь? — быстро взглянул на нее Кесарев.

— Так говорят! — пожала плечами Аза.

— Ну если только говорят! — грустно усмехнулся Бес. — Меня вот, похоже, не вылечило…

Цыганка ничего не ответила и взяла рюмку. Слегка пригубив коньяк, она поставила рюмку на стол и потянулась за сигаретой.

— Ты опять начала курить? — удивился Кесарев.

— Очень редко, Толя… — выпуская клуб дыма, ответила та. — А насчет времени, золотой мой, я вот что хочу тебе сказать. Тамара любит тебя… Более того, Толя, у нее есть сын, и не просто сын, а твой сын!

— Что?! — изумленно воскликнул Кесарев. — У меня есть сын?!

— Есть, Толя, — кивнула Аза, делая еще один глоток коньяка. — Когда тебя взяли, Тамара была беременна. А потом, когда мальчику было уже около года, появился этот Миша. Мальчик, конечно, ничего не знает и зовет его папой…

Аза замолчала и внимательно посмотрела на Кесарева, с лица которого не сходило выражение крайнего изумления.

— Теперь ты знаешь все, Толя… — договори-ла она.

— Она любит его? — спросил Кесарев, закуривая новую сигарету.

— Он любит ее, Толя! — усмехнулась цыганка. — А это, ты знаешь, больше… Мужик он хороший, и Тамаре хорошо с ним. И ты, Толя, очень хорошо подумай. Ведь ты, — посмотрела она ему в глаза, — все понимаешь!

Да, он очень хорошо понимал, что имела в виду Аза. «Ну, влезешь ты к ним сейчас, — говорил ее взгляд, — взбаламутишь, а потом опять засядешь лет на десять! И что тогда?»

— Понимаю… — кивнул Кесарев.

Они помолчали. Кесарев налил еще коньяка.

Когда они вышли на улицу и Аза стала прощаться, Бес остановил тачку.

— Я подвезу тебя!

Аза жила у площади 1905 года, в доме, на первом этаже которого находилась известная на всю Москву «Гвоздика».

Почти всю дорогу они проболтали о разной чепухе. Вернее, болтала одна Аза, а Кесарев думал о сыне.

Когда же машина наконец остановилась прямо у «Гвоздики», Аза нерешительно взглянула на Беса.

— Зайдешь?

Кесарев молча расплатился с шофером…

Глава 26