Крестоносец

Хотя, конечно, спустя века это выглядело не так. Особенно под соусом династической пропаганды Романовых и противников его в Ливонской войне, выставлявшей первого Царя настоящим людоедом. Словно бы в насмешку над теми зверствами, которыми разводили его коллеги в соседних странах в те же годы. В том числе и для того, чтобы успокоить бунтарей да еретиков. На их фоне Иоанн выглядел натурально Хоботовым из Покровских ворот. Но разве такие мелочи когда-то останавливали пропаганду? Ври. Чем больше, тем лучше. Чем чудовищнее, тем легче вериться. Особенно если ничего не знаешь ни о стране, ни об эпохе.

И это было плохо.

Это было настоящим проклятьем.

Потому что ту свору бешеных псов, которая Иоанна Васильевича окружала, такой человек удержать не мог. Даже в теории. Даже после того, что самых выдающихся мерзавцев Андрюша пару лет назад бесхитростно зарезал.

Но он – не Царь. И стать им не только не может, но и не хочет. А потому большую чистку среди «потерявшей берега» аристократии проводить должен монарх лично. Как старой – боярской, так и новой – поместной. Благо, что слухи о том, что начали творить помещики ему уже донесли. Да он и сам знал настроения в полках. И вряд Иоанн не знал о них… и все равно ничего не предпринимает…

Андрей нервно дернул щекой.

И раздраженно скривился.

Он вдруг поймал себя на мысли, что просто не понимает, когда на просторах его Родины было все хорошо и ладно. Когда был этот пресловутый Золотой век? Всегда какой-то бардак… Всегда какие-то чудовищные проблемы… И даже если где-то удавалось добиться какого-то локального успеха, то в остальное все выглядело плохо, либо очень плохо. Как там говориться в анекдоте? Или рукав порван, или сапог в дерьме? И проблемы эти проистекали, как всегда, из людей. Своих собственных людей. Ибо никто его Родине не причинил больше вреда, чем она сама. Как, впрочем, и везде…

* * *

– Значит покушение провалилось…

– Судя по всему, моя Королева, оно и не могло преуспеть. Зато теперь я понимаю спокойствие Андреаса. Он эти несколько лет не только войском занимался, но и расставлял ловушки для будущих убийц. В одну из них, как дети, и попался отряд поляков.

– Поляки… – покачала головой Елизавета. – И кто их послал? Удалось выяснить? Неужели это действительно Сигизмунд?

– Ходят разные слухи, моя Королева. Я слышал всякие мнения – от турок до французов. Сигизмунда большинство даже не рассматривает. Он слишком труслив для этого. Да что и говорить – даже войну он начал только под давлением ультиматума, который выдвинули ему магнаты. И как начал… словно он тут не при чем.

– И чем Сигизмунд сейчас занят?

– Безвылазно сидит в Вильно. Толи затаился, толи чего-то готовит, толи он взят под стражу влиятельными магнатами. Пока выяснить это не удалось. А учитывая осторожный характер короля, то это вряд ли будет просто. В его случае эти варианты едва ли могут быть отличимыми друг от друга. Во всяком случае – сейчас.

– Бедняга… – покачала головой королева. – Его ведь могут назначить главным виновником во всей этой заварушке.

– Так и будет моя Королева, так и будет, – покивал Уолсингем. – Не удивлюсь, если магнаты, когда их прижмут, убьют короля и объявят его виновником во всем. Что это он их вынудил вступить в войну нарушив Божий мир. Да и покушение это припомнят, опять же, совершенно глупое.

– Габсбурги уже отреагировали?

– Пока молчат, но, судя по слухам, Фердинанд планирует вторжение в Польшу. Болтают, будто он уже начал собирать войска. И даже начал привлекать к предстоящей кампании венгров.

– А Филипп?

– Он занят защитой Нидерландов от датчан. Говорят, что после того, как Андреас переманил на свою сторону прикормленный им орден и целую толпу наемников, он обижен на него.

– Император Восточной Римской Империи… – медленно произнесла Елизавета. – Он это серьезно?

– Он непредсказуем и любит неожиданные шаги. Но выделение Антиохийского княжества в вассальные владения Империи, равно как и дружба с Трапезундом позволяет предположить, что да – очень даже серьезно.

– В том-то и дело, что он любит неожиданные шаги…

– Генрих Валуа отправил в Тулу к его супруге небольшое посольство…

– Генрих?! – вскинулась Елизавета, перебивая Уолсингема. – Но зачем?

– Андреас, судя по всему, очень крепко и решительно зашел в земли Османской Империи. И в Париже не верят, что Сулейман оправиться. Поэтому они начали искать дружбы с новым ключевым игроком в регионе. Заходя через его жену, вероятно, для заключения династического брака.

– Это точно?

– Нет, конечно нет. Точных сведений у меня нет. Только слухи. Просто мне шепнули, что дочь Генриха Маргарита вполне подходит на роль супруги для сына Андреаса. Если же этот брак будет заключен, то франко-турецкий союз может превратиться во франко-византийский. И разбить его Габсбургам станет ни в пример сложнее.

– Насколько я знаю, Андреас испытывает очень прохладные чувства к Генриху.