Крестоносец

Густав пересказал популярные в те годы байки о Елизавете, распускаемые ее противниками. И во многом искаженные. Но Сигизмунд не стал возражать, понимая, что в таких делах дыма без огня не бывает. И Елизавета по каким-то причинам заслужила такую репутацию. Не исключено что своим либидо или действительным желанием, управлять страной из постели.

– Кошмар… – лишь показал головой Сигизмунд. Густав же, скептично глянув на него, продолжил:

– И ты думаешь, Филипп сумеет укротить эту кобылку?

– Он поставил перед ней ультиматум. Пообещал в случае отказа сообщить Андрею Палеологу о том, что это она руками поляков организовала покушение на Марфу, дабы избавиться от опасной конкурентки.

– И у него есть доказательства?

– Ты думаешь, что Андрею они потребуются? – усмехнулся Сигизмунд. – Тем более что я со своей стороны всячески Филиппа поддержу, подтвердив, что этих разбойников видели с английскими купцами. Так что, думаю, в ближайшие недели мы узнаем о заключении брака по доверенности и подготовке к венчанию.

– Я уверен, что эта шлюха вывернется. Как она уже поступала ни раз и не два.

– Может быть, – пожал плечами Сигизмунд, – но датчанам от этого легче не будет. Филипп за них решил взяться очень основательно. Так что ты можешь не волноваться – они в последнюю очередь отправят свои корабли на Балтику.

– А я бы отправил. Чтобы покончить с угрозой со стороны Швеции на время.

– У тебя взрослый сын. И твое пленение или гибель ничего не решит.

– Допустим. Но зачем ты меня пригласил сюда? Твое приглашение выглядело очень… хм… сомнительным…

– Но ты приехал. И поэтому я готов поддержать твои права на старые Новгородские земли. И обязуюсь тебя поддержать в случае, если датчане на тебя решат напасть.

– Я не хочу ввязываться в войну с Москвой.

– Новгород сам падает тебе в руки. Как перезрелое яблоко. Помещики собраны в руках Царя и в целом сильно раздражены. Говорят, в полках волнения. Особенно после Смоленской битвы. Вряд ли они станут сражаться за Иоанна.

– Ты забываешь о молодом Палеологе.

– Зачем ему вмешиваться?

– Нарушен Божий мир. На его жену покушались.

– На жену, но не на детей. Да и не я это делал, а лукавые иноземцы, что пытались его отвлечь от Крестового похода. И вообще, он, сказывают, высадился во Фракии. А значит будет забирать Константинополь и возрождать ромейскую державу. Разорваться и быть всюду он не сможет. И тот куш слишком соблазнителен, чтобы броситься спасать Иоанна.

– А если сможет? Он ведь опасен. Очень опасен.

– Опасен. Согласен. Но не всесилен. В конце концов, с ним мы не воюем.

– Он подданный Иоанна.

– Лишь в крошечном графстве на границе Дикой степи. Но с какой стати он с них должен ему службу всем легионом? Выставит несколько десятков наемных татар – и довольно. Это будет вполне по законам Московии. Или вообще ничего выставлять не станет, так как вообще-то его сюзерен отправил его в Крестовый поход. И он покамест в нем. С какой стати ему все бросать и бежать домой? Разве его дому кто-то угрожает? Магнаты специально на каждом углу болтают – в Тулу – не ногой. Дабы каждый шляхтич или кто иной ясно понимали, что делать нельзя.

– Хм. Допустим меня это заинтересовало. А ты что себе хочешь взять?

– Смоленск, Псков. Нарву же вернуть Ливонии и принять от нее вассальную зависимость. Вместе мы лишим Иоанна выхода в Балтике и Белому морю. И заставим торговать персидскими товарами через нас. Собственно, Москве угрожать или тем более Туле я не собираюсь…

Густав задумался.

Соблазнительно.

Ему было важно только одно: как поступит в этой истории Андрей? Реально ли он застрянет на юг и не станет вмешиваться? Или, ввязавшись в войну с московитами он, Густав окажется вынужден иметь дело и с ним тоже…

Иоанн Васильевич тем временем уже отошел к Москве и предпринимал лихорадочные действия, по подготовке ее к обороне. В силу своего разумения, конечно.

Для некоторых читателей, конечно, несколько странно – почему столько находясь рядом с Андреем Царь не перенял передовые приемы и не за пару лет не подготовил войско нового строя? Ну а что? Собрал крестьян да прочих. Загнал их в учебку. Погонял полгода-год. И готово. Вон – в Советской армии из обычного школьника за полгода выковывали бойца территориального ополчения, сиречь призывной армии. И потом он занимался фигней следующие полтора года. А тут чего?

Но был нюанс.

Даже если отбросить аспект понимания, что весьма немаловажно, даже если отбросить аспект низкой боевой эффективности такой милиции – призывного иррегулярного ополчения, что также крайне важно, мы получает одну сложность, которую просто так не решить. Нет, понятное дело, что непреодолимых проблем там не имелось. Но…

Суть вот в чем.