Крестоносец

Трудно было судить, но мне показалось, что пролетевшая мимо стрела разминулась с левым ухом турка на ширину пальца.

Рис огорченно посмотрел на нас.

— Это забава для слабоумных. Иди сюда! — прорычал де Дрюн.

Парень не подчинился.

Ричард хранил молчание.

Мне хотелось заговорить, понудить Риса вернуться, но я прикусил язык. То была его судьба.

— Снова моя очередь, — с ухмылкой заявил противник Риса.

— Так.

Турок не торопился.

— Как тебя зовут? Из какой ты страны? — спросил он.

— Мое имя Рис. Я из Уэльса.

— Никогда не слышал про этот Валес. Там тоже все время идет дождь, как, говорят, бывает во Франкии?

Рис хмыкнул:

— Да почти каждый день. А как тебя зовут?

— Грайр.

— Старайся лучше, Грайр, — произнес Рис мужественно. Правда, голос его чуть заметно дрожал. Но стоял он твердо.

Турок прицелился.

В животе у меня вырос комок страха. Я не мог заставить себя смотреть, поэтому зажмурил глаза.

Щелк.

Ни шума рассекаемого воздуха, ни звука удара о тело или о землю.

Открыв глаза, я увидел, что турок, чертыхаясь, возится с арбалетом.

— У него соскочила тетива, сир, — с удовольствием пояснил я королю. Иногда такие осечки случались.

— Бог все видит, — злорадно произнес Ричард.

— Теперь мой выстрел, — обратился к противнику Рис. — Стой спокойно.

— У меня тетива соскользнула, — отозвался Грайр. — Давай я выстрелю еще раз, а потом ты сделаешь два.

«Нет!» — хотелось закричать мне. Ричард помрачнел, но ничего не сказал. Де Дрюн и Филип побледнели.

— Конечно, — сказал Рис.

Ну все, он покойник, подумалось мне. Второй раз турок не промахнется.

Пока Грайр хлопотал и возился со своим оружием, прилаживая тетиву, Рис спокойным и рассчитанным движением прицелился и выстрелил.

Стрела глубоко вошла в грудь турку. Тот повалился навзничь, даже не охнув, и мгновение спустя до меня донесся удар тела о землю.

— Ты не исполнил уговора, Грайр, — крикнул Рис, перекрывая гневный гомон с укреплений. — Не исполню и я, именем святого Дионисия.

Он развернулся и побежал.

Воздух потемнел от стрел лучников и арбалетчиков — товарищи Грайра стремились отомстить за него. Слава богу, все они промахнулись.

Когда Рис добрался до нас, я сильно сдавил ему плечо. Он только кивнул, но мы поняли друг друга без единого слова.

— Вот это состязание так состязание, — сказал Ричард, очень довольный.

— Сир, вы не сердитесь, что я выстрелил, не дав ему снова пустить стрелу? — спросил Рис, несколько обеспокоенный.

— Адово пламя, нет! Ты не виноват, что у него сорвалась тетива. А очередь была твоя.

Когда король пообещал ему в награду кошель серебра, улыбка Риса стала еще шире.

В приподнятом настроении, старательно держась вне пределов досягаемости вражеских луков и арбалетов — державшие их воины наблюдали теперь за нами, — мы направились в наш лагерь на Ле-Торон.

— Что на тебя нашло? — прошипел я на ухо Рису, как только улучил возможность.

Его лицо приняло невинное выражение.

— Я только хотел доказать королю, что умею стрелять не хуже, а то и лучше его. Отказаться от брошенного Грайром вызова означало признать себя трусом. Я обязан был согласиться. Но, честно говоря, я в тот миг был так близок к тому, чтобы обделаться, как никогда прежде.

— И не ты один, — отозвался я.

Слегка спятившие, мы расхохотались.

Наше появление вдохнуло в Филиппа новую отвагу. Хотя осадные орудия еще не прибыли — безветрие задерживало везшие их корабли близ Тира, — он настоял на общем штурме утром девятого июня. Ричард был в ярости, но остановить французского короля не мог. Вместо того чтобы объединиться и сообща заняться Проклятой башней, после того как ее изрядно повредили камнеметами, мы разделили силы. Наша задача состояла в том, чтобы прикрывать французов с боков и оборонять рвы, обращенные в сторону гор, где в трех милях от нас располагался лагерь Саладина.

Чтобы понять, как разворачивались предыдущие сражения, Ричард потратил час на беседу с Филиппом, Ги де Лузиньяном и другими давними участниками осады. С Конрадом Монферратским, чьи люди не разрешили нам войти в Тир, он разговаривать отказался. Позднее король поделился с нами тем, что узнал. Всякий раз, когда христиане шли на приступ, воины Акры зажигали костры, стучали в барабаны, тамбурины и даже медные тазы, чтобы известить Саладина. В итоге каждый бой приходилось вести в двух местах: у городских стен и на краю нашего лагеря.

Мы заняли отведенные нам позиции и, когда сарацины, отозвавшись на призыв из Акры, обрушили на нас волну конницы, твердо встретили их. Смертоносные залпы арбалетов косили неверных без счета. Хотелось бы мне, чтобы у наших союзников дела шли так же успешно. Во время затишья Ричард отправился посмотреть, как идет приступ. Вернулся он мрачный, сетуя на полный беспорядок. Тучи стрел разили французов десятками, а греческий огонь испепелял как людей, так и осадные машины. Лишь героические усилия таких бойцов, как брат Ги де Лузиньяна Жоффруа, мешали врагу обратить наших союзников в позорное бегство.