Крестоносец

Яростные вопли, поднявшиеся при его словах, достигли крещендо, и Конрад улыбнулся.

— Если бы не бездарное водительство Ги, с Хаттином никогда бы не случилось несчастья, — продолжил он, когда шум улегся. — Иерусалим остался бы в руках христиан! Неудивительно, что в своей речи он старательно избегал упоминаний о Хаттине.

Лузиньян злился, но не мог заткнуть рот сопернику и вместе с нами слушал, как Конрад живописует свой захват Тира — в тот миг, когда крепость почти сдалась уже туркам, — и ее мужественную оборону с тех пор. Женившись на Изабелле, сестре покойной королевы Сибиллы, он стал очевидным и достойным наследником трона. Превосходный лицедей, Конрад только что не раскланялся перед публикой, когда закончил.

Затем Иосций потребовал, чтобы оба соперника поклялись подчиниться решению королей и рыцарства. Ги и Конрад охотно сделали это.

Для королей, лордов и прелатов настало время принять решение. Всем прочим полагалось покинуть зал. При воспоминании о Джоанне мне пришла в голову шальная мысль. Де Бетюн, де Шовиньи и Торн, направляясь к выходу, вели оживленную беседу, и мое исчезновение осталось незамеченным. Не найдя Джоанну там, где рассчитывал, я двинулся через толпу, выискивая глазами людей в капюшоне. Мне повезло. Заметив две накидки, коричневую и синюю, что исчезали в дверях, я бросился следом, расталкивая по пути людей и беспрестанно бормоча «с вашего позволения».

И точно, женщины в накидках направились к лестнице, которая вела в королевские покои. Я выругался, решив, что не успею их перехватить, но тут стая священников преградила им дорогу, и мне удалось вырваться вперед. У подножья лестницы я остановился, якобы поправляя шнуровку на сапоге, и распрямился как раз тогда, когда они поравнялись со мной.

Нужно было видеть прекрасное лицо Джоанны. Рот ее открылся, потом закрылся.

— Сэр Руфус! — выдавила она.

Ее придворная дама, которую мне не раз доводилось видеть, поджала губы, не одобряя такую встречу на людях.

Я преклонил колено:

— Какая неожиданная радость — увидеть вас, госпожа. Я полагал, что к участию в прениях допускаются лишь мужчины. Королю известно, что…

На щеках у нее выступил румянец.

— Ричард будет счастлив узнать, что я присутствовала.

— Уверен в этом, госпожа, — ответил я, хотя и сомневался, что она говорит правду. — Вы вернетесь, чтобы узнать о принятом решении?

Джоанна с вызовом посмотрела на меня:

— Да. Я собираюсь.

Я улыбнулся.

— Тогда, быть может, мы поговорим снова, госпожа?

Когда она проходила мимо, я шепнул ей на ухо:

— Увидимся позже?

Джоанна обожгла меня пламенным взглядом, так хорошо мне знакомым, и проговорила одними губами:

— Иначе и быть не может.

Уже грезя о предстоящем свидании, я смотрел ей вслед. Потом, решив присоединиться к де Бетюну и остальным, повернулся и чуть не столкнулся с Фиц-Алдельмом.

Его скуластое лицо светилось торжеством.

— Волочишься за своей возлюбленной?

— Не имею ни малейшего представления, о чем ты, — сказал я, намереваясь пройти мимо.

Он преградил мне путь:

— А вот я думаю, что имеешь.

Внутри колыхнулся страх, жестокий и неодолимый.

— Я иду поговорить с королем, — продолжил Фиц-Алдельм злорадно. — Сдается мне, вскоре после этого он вызовет тебя, и встреча едва ли окажется приятной.

Я отбросил всякую осторожность:

— А я следом расскажу ему о твоей тайной встрече с Филиппом.

— Что?!

Он отпрянул, как собака, которую дернули за поводок.

— Что слышал, — отрезал я. — О том, как ты и де Гюнесс тайком, как два лазутчика, пробирались через подземный ход тамплиеров. Какое предательство ты затеял?

— Ты не мог видеть, как я шел через подземный ход!

— Один жандарм видел. Государю не слишком понравится, что ты тайно посещал покои французского короля. Зачем еще это делать, если не с целью совершить измену?

— Свидетельство жандарма против моего слова и гроша не стоит, — процедил Фиц-Алдельм.

Он был прав. Я это знал. И он знал.

Отчаянно пытаясь оберечь свою связь с Джоанной, я видел только один выход. Я посмотрел Фиц-Алдельму в глаза:

— Мы с тобой в одинаковом положении.

— С чего это вдруг? — осклабился он.

— Мы оба не хотим, чтобы король кое-что узнал. Я скрываю свои дела с королевой Джоанной, ты — свои шашни с Филиппом Капетом. Давай поклянемся на святых мощах, что будем молчать. Это распространяется на де Гюнесса и твоих жандармов, как и на моих.

— Идет.

Легкость, с какой он согласился, подтверждала его вину.

Надеясь, вопреки голосу совести, что не предаю Ричарда, я пожал Фиц-Алдельму руку. Мы уговорились встретиться позже в соседней церкви и принести клятву на кости ноги местночтимого святого, после чего каждый пошел по своим делам.