Крестовский треугольник

Она молча ступила в коридор, обдавая Андрея холодным взглядом. Андрей застыл, он точно помнил, где видел это красивое лицо. Жена Романа, Даша. Женщина подошла почти вплотную и, подняв голову, уставилась на него. В огромных карих глазах задрожали слезы. Она молчала, лишь когда по тонкому лицу скатывались капли, подрагивали ее длинные, словно кукольные ресницы. С очередной коробкой в руках из комнаты вывалился Роман. Увидев молчаливую сцену в прихожей, мужчина опешил.

— Даша? — почти беззвучно выдавил он.

Даша резко обернулась. Поклажа упала на пол, бренча чем-то металлическим внутри.

Звонкая пощечина оставила на светлой коже бывшего мужа яркий след.

— Так значит, это правда… — подбородок Даши задрожал. Плечи вздрогнули. – Какая же ты мразь… Ненавижу тебя... А ты…

Она снова повернулась к Андрею.

— Это все ты… ты… ты… Ты же бл..дь! Бл..дь! — заверещала она и вцепилась Андрею в лицо острыми наманикюренными ногтями.

— Даша! Даша! — Роман оттащил жену от любовника. — Успокойся!

— Пусти меня, скотина! Я ненавижу вас! Ненавижу! — орала женщина. — Будьте вы прокляты! Будьте прокляты!

***

Беседа с оперативником в корпусном стакане прошла на удивление гладко. Мент с Андреем долгих задушевных бесед не вел и как-то сразу определил в камеру, громко выкрикнув: «Следующий!». Парню выдали матрац и постельные принадлежности. Ни сменной одежды, ни бритвенных приборов, не говоря уже о таких тюремных ценностях, как сигареты, чай и мыло, у него не было. Да и откуда им было взяться. Не Рома же их принесет. Слова милиционера: «Собирайтесь, поедете с нами», — в момент задержания он не мог воспринять адекватно, захватив по пути только куртку с вешалки.

Андрей нерешительно вошел в камеру, держа в руках свернутые в рулон казенные вещи. Дверь за спиной с грохотом захлопнулась. Послышались скрежет запирающего механизма и глухие шаги удаляющегося прочь дежурного надзирателя.

Компания, сидевшая за столом, разом прекратила разговор и уставилась на парня. В камере воцарилась гробовая тишина. Все зэки повернулись в сторону входа и замерли.

Это зловещее молчание ввергло Андрея в состояние паники. Леденящий ужас заскользил по телу, опускаясь холодом в живот. Сердце заклокотало. По барабанным перепонкам гулко била пульсирующая кровь, все быстрее разгоняемая сердечной мышцей.

Крупный мужчина, расположившийся на скамейке возле окна, сидел, чуть завалившись набок. Его внимательные спокойные глаза смотрели на Андрея. Парень застыл, боясь пошевелиться, словно загипнотизированный. Здоровяк неспешно перевел взгляд на сидящего по правую руку тощего мужичка в наколках, которые сплошь покрывали кожу рук, оголенную до локтя синтетической олимпийкой. Тот медленно встал из-за стола и вальяжной походкой направился к Андрею.

Подойдя почти вплотную, он цыкнул сквозь зубы и неторопливо заговорил:

— Ну, что, голубь, здравствуй… ждали мы тебя… — мужичок, оглянувшись по сторонам, вперился парню в лицо. — Тут на хату нам курсанули… что ты по сто тридцать четвертой чалишься…

Вкрадчивый тон и колючий взгляд темных глаз вынудили попятиться к двери. Андрей нервно сглотнул. Голова закружилась так, что он потерял чувство реальности. Мужичок, неприятно ощерился и продолжил свой монолог:

— Говорят, ты, гнида, пацаненка опустил… Что молчишь, сука? Слова забыл? – его говор был тихим, вкрадчивым.

Тело охватила мелкая дрожь, нарастая с каждой секундой.

— Ну? Что хайло зажал… Ответь братве, было? – он на мгновение повернулся, окидывая сокамерников коротким взглядом.

Андрей испуганно замотал головой.

— Врешь ведь, падла… — ноздри на угловатом сморщенном лице напряглись, глаза сверкнули злобой. – Мне врешь, братве врешь… кому еще? Ты что же думаешь, сука, если в отрицалово подался, то тебе все с рук сойдет?

Андрей смотрел в темные, налитые лютой ненавистью глаза и ничего не мог ответить. Губы словно слиплись, отказываясь шевелиться.