Крестовые походы. Под сенью креста

Как только это было решено, Боэмунд, со свойственной ему энергией, приступил к делу. Вечером 2 июня он вывел часть своего войска в горы и в течение ночи скрытно привел свой отряд к подножию Башни Трех Сестер. Когда прошел очередной патруль, Фируз подал условный знак, и Боэмунд с тремя десятками отборных норманнских рыцарей взобрался по приставленной штурмовой лестнице в башню. Большая часть его отряда заняла тайную позицию против ворот святого Геория, прилегающих к башне, и напряженно ожидала, чем закончится авантюра отважного тарентского князя. К счастью для крестоносцев, Фируз не подвел и сделал-и,,-Iже больше, чем ожидалось, проведя норманнских поинов к самым воротам. Дальнейшее было, как говорится, делом техники. Боэмунд и его рыцари в стреми-гельной атаке перебили стражу и открыли ворота, в которые тут же хлынули его главные силы. В это же иремя (а уже занималась заря) другие крестоносные князья предприняли отвлекающую попытку штурма в ряде других мест. Защитники города, застигнутые врасплох, не смогли оказать серьезного сопротивления. Сам Багизьяни погиб при попытке вырваться из города, а его сын, собрав остатки гарнизона — около трех тысяч человек — заперся во внутренней цитадели. К полудню 3 июня последние очаги сопротивления мусульман были подавлены, и весь город превратился в арену небывалого грабежа и кровавой резни.

Зверства, совершенные крестоносцами в Антиохии, далеко превзошли все их прежние «деяния». Город подвергся самому дикому разграблению, многочисленное христианское население могло рассчитывать только на сохранение жизни, но никак не имущества; все мусульмане убивались на месте. Сохранилось яркое свидетельство очевидца, участника штурма. «Невозможно ус-r;i повить, —i писал этот достаточно объективный свидетель, — сколько пало сарацин и турок, и было бы слишком жестоко повествовать о тех видах смерти; которыми они погибали или которыми были умерщвлены. Трудно сказать и о количестве добычи, собранной II Антиохии: представьте себе, сколько можете, а пото.:. добавьте еще». По мнению другого автора, ведшего хронику похода, при взятии города было убито около семидесяти тысяч- мусульман — эта цифра, правда, клжется сильно преувеличенной. Но все же, как бы ни шокировала нас сегодня антиохийская резня, свирепость крестоносцев не стоит преувеличивать. XI век, да и более поздние времена, были жестокой эпохой; города, взятые штурмом — как тогда говорили, «на щит», — по законам того времени отдавались войску на трехдневное разграбление. Массовая же гибель мусульман была неизбежным следствием самой направленности крестового похода как борьбы за веру. Крестоносцы убивали мусульман и иудеев — с их точки зрения, врагов священной веры Христовой; жизнь же греческих и армянских христиан была, в общем-то, вне опасности. Так что нельзя сказать, будто крестоносцы были как-то по-особому безжалостны: увы, подобная бесчеловечность была всего лишь нормой той эпохи, причем те же мусульмане нисколько не отличались от католических воинов в лучшую сторону.

Жестокий грабеж, сопровождающийся непрерывными пирами, имел, однако, для христианского воинства самые печальные последствия. За три дня неистового разгула, когда крестоносцы вознаграждали себя за перенесенные при осаде лишения, были уничтожены все запасы хлеба, мяса и вина, обнаруженные в Антиохии. А их было не так уж и много, ведь город семь месяцев подвергался осаде. Три дня беспрерывных пиршеств вызвали самое тяжелое похмелье, когда на четвертый день долину Оронта затопила 300-тысячная армия Кербоги*.

Здесь стоит упомянуть о том, что судьба крестоносного войска могла оказаться и несравненно худшей, если бы не стратегическая ошибка, допущенная Кербогой. Дело в том, что мосульский эмир, неверно понимая свою главную задачу, вместо того, чтобы стремительным маршем двигаться к осажденной Антиохии, решил сначала взять Эдессу, захваченную Балдуином. В течение трех недель войска сельджуков безуспешно штурмовали стены Эдессы, и вполне возможно, что именно эта неожиданная задержка спасла христианское войско под Антиохией. В самом деле, встреча в чистом поле с превосходящими силами противника, да еще имея в тылу враждебную крепость, откуда всегда можно было ждать внезапной атаки, не сулила крестоносцам ничего хорошего. Судьба, в. лице упорного Балдуина и бесталанного Кербоги, снова — в который раз — пришла на выручку воинственным пилигримам.