Крестовый поход

— Флот-то у них большой, да, вот только моряки там — ромеи, генуэзцы, франки, мавры — кого только нет! Выпьем? — сотник достал из-под стола деревянные кружки.

Алексей улыбнулся:

— Охотно.

Похоже, контакт был налажен, и теперь настало самое время приступить непосредственно к составлению плана. Чем и занялись.

Когда они закончили, «Агамемнон» во всей своей красе уже входил в гавань через узкий пролив, ощерившийся с обеих сторон черными сказами, словно зубами дракона. Темневшие в отдалении горы напоминали увенчанную гребнем спину чудовища, а обрывавшиеся в воду оползни — драконьи когтистые лапы.

Музыканты на корме быстро сменили ритм, комит что-то скомандовал, повинуясь жесту капитана — левый борт, табаня, опустил весла в воду, затем — резко поднял, правый сделал сильный гребок, и судно мягко, по кошачьему, ткнулось в причал левым бортом. Маневр сей оказался бы вряд ли возможен, будь у дромона не один, а два или больше ряда гребцов, ну, а так все прошло, как по маслу: с борта судна прямо через отделение для гребцов тут же перекинули трап, и капитан, картинно облокотившись на веревочные перила, снисходительно наблюдал, как, прижимая к бокам ножны, поспешает к кораблю не очень-то расторопная береговая стража.

А в воротах симпатичного двухэтажного особнячка, расположенного прямо напротив причала, стоял, приветственно помахивая широкополой — от солнца — шляпой, некий толстячок, как с ухмылкой пояснил капитан — хозяин местной корчмы. Ну, ясно, чему радуется — предвкушал неплохой навар.

Рядом с кабатчика появилась какая-то женщина в алой юбке — старая или молодая, красивая или не очень — рассмотреть с корабля было нельзя, оставалось только спросить.

— Это Пелагея, дочка кабатчика, — охотно пояснил Афиноген и громко расхохотался. — Смотрите, господин старший тавуллярий, не попадите в ее сети!

— А что такое?

— Пелагея — себе на уме девушка, — как-то не очень понятно отозвался капитан.

Официальной версией появления в гавани «Агамемнона» была его патрульная служба. Якобы, дромон заглянул на остров Дракона ненадолго — пополнить запасы пресной воды и вина — и уже через день-два должен был следовать обратно в столицу. Из этого никто из экипажа не собирался делать тайны — по настоятельной просьбе старшего тавуллярия.

«Святой Николай» к вечеру не пришел! Алексей нервничал, ходил по причалу взад и вперед, время от времени пристально вглядываясь в синюю ширь моря. Неужели, настолько обогнали? Или на скафе вообще решили не заходить на остров Дракона? Нет, там экипаж вышколенный и, по словам Ксанфии, капитан — педант. Раз написано в судовом листе, значит, обязательно должны зайти.

— «Святой Николай»? Обязательно зайдет, — обнадежил Лешку начальник местной береговой стражи — самого мирного вида старичок в выцветшем от солнца плаще. — Он должен привезти нам зерно и всякого рода товары, те, что жители деревни заказывали в прошлый заход. Нет, уж «Святой Николай» нас не забудет — его здесь многие ждут.

Несколько успокоенный, Алексей подался в корчму, где уже веселилась отпущенная на берег часть команды.

— Выпьете вина, господин? — неслышно подошла к столу девушка в алой юбке. — Наше, местное, вино ничуть не хуже Родосского.

— Охотно испробую.

Девушка — капитан сказал, ее зовут Пелагея — направилась на кухню, изящно покачивая бедрами. Довольно молода — лет двадцати, вряд ли больше — с красивым точеным лицом древней языческой статуи, волосы темные, вьющиеся, под белой полотняной рубашкой — точнее, под накинутой поверх рубашки бархатной черной жилеткой — угадывалась упругая грудь.

Лешка украдкой наблюдал за девчонкой, впрочем, и не он один — на нее пялились почти все — а как же не посмотреть на такую красотку? Правда, вели себя осторожно — не щипали, не хлопали по соблазнительной попке, не говорили особых скабрезностей. Это моряки-то в портовой таверне! Да и капитан предупреждал… Интересно, что же с этой красоткой не так?

Вопрос сей, впрочем, разрешился довольно быстро — не успел Алексей выпить и половину кружки, как в таверну вошел, вернее — ввалился, огромного роста мужичага с обветренным смуглым лицом и диким взглядом. Усач, с длинными иссиня-черными кудрями, но головой почти касался крыши. А руки, что у него были за руки? Настоящие оглобли, да и мускулы — камни. Силач, ничего не скажешь!

Не снимая с головы бараньей шапки, верзила ухватил пробегавшую мимо Пелагею, поднял на руки, закружил.

— Поставь! Поставь меня на место сейчас же! — запротестовал та.

Силач осклабился:

— Вот прежде поцелуй! Тогда поставлю.

— Целовать тебя? — девушка безуспешно пыталась вырваться. — Этакое чудовище! Ну, пусти же, Парас!

Парняга, не дожидаясь уже согласия, сам впился девчонке в губы, и та принялась бить его руками по голове, даже сбила шапку. Парас только смеялся…

Наконец, угомонившись, он поставил Пелагею на пол, подбоченился:

— Скоро подарю тебе столичных гостинцев!

Девушка лишь усмехнулась:

— Что ж, подари.