Крестовый поход

Казалось, ее ничуть не смутила только что произошедшая сцена, скорее даже наоборот, вызвала даже некоторую гордость или, лучше сказать, горделивость, вот мол, смотрите все: самое страшное на острове чудовище — мое!

— Привет, Парас! — почтительно поздоровался с парнягой кто-то из корабельщиков. — Как твой карбас — еще не потонул?

— А с чего ему тонуть? — верзила, наконец, соизволил заметить присутствующих. — Мой карбас будет понадежнее многих! — он повернулся к кухне. — Эй, Пелагея! Спроворь-ка мне стаканчик вина!

— Ты и за прошлые стаканчики еще не заплатил!

— Заплачу! В самые ближайшие дни заплачу, клянусь Пресвятой девой! — истово забожился Парас.

— Ишь! — Пелагея все ж таки сжалилась, принесла стаканчик. — С чего это ты собираешься разбогатеть?

— Да так… — парняга вдруг потерял всю свою браваду. — Будет одна оказия… Ну, твое здоровьице, Пелагея!

— Ха, здоровьице! Лучше б и впрямь что-нибудь подарил!

— Подарю! Богом клянусь, подарю. Может быть, уже завтра.

Залпом опрокинув стакан, Парас поднял с пола шапку и, нахлобучив е на голову, ушел, ни с кем не прощаясь.

— Во — тип! — подсел к Лешке Афиноген. — Видали?

— Да уж, — согласился молодой человек. — Жаль только девушку — больно уж звероватый у нее поклонник. Прямо даже сказать — опасный.

— Верно вы заметили — опасный, — усмехнулся капитан «Агаменона». — Только опасен он не для девушки… а для того, на кого она положит глаз!

— Как? — вполне искренне изумился Лешка. — Она еще и…

— Вот именно, — Афиноген покачал головой. — Вот именно. Не забывайте мое предупреждение… впрочем, думаю, мы тут недолго пробудем, «Святой Николай» уж всяко прибудет завтра с утра.

— Дай-то Бог, — улыбнулся старший тавуллярий. — Дай-то Бог.

Допив кружку, он вышел на улицу — не выносил уже сгущавшейся в таверне духоты. Кругом открывался премилый вид: аккуратные домики, луга, сады, синие горы. И палевая гладь моря с нежно-золотистой дорожкой клонящегося к закату солнца.

Значит, завтра утром в гавань зайдет «Святой Николай». Что делать — уже решено, обговорено и с Орестом, и с капитаном. Сразу, едва скафа подойдет и опустит трап, на борт поднимется представитель владельцев судна — Алексей Пафлагон в сопровождении охраны. Поднимется — для инспектирования судна, в чем ничего необычного усмотреть было нельзя, так иногда поступали многие судовладельцы. Подняться на борт, ну, а уж дальше — дело техники. Укрыться на корабле — даже на таком большом, как «Святой Николай» — дело безнадежное: все пассажиры и их груз при посадке тщательно заносятся в корабельный журнал, копия которого имеется в Феодосийской гавани. Попробуй тут, скройся. Уж конечно, хорошо бы взять разбойников, что называется, без шума и пыли, лучше всего при разгрузке, но уж тут — как получиться, в конце концов, утешало одно — лиходеям совершенно не куда деться! Ну, разве что броситься вплавь.

Немного постояв у корчмы, Алексей поднялся чуть выше, в горы, что начинались почти сразу же за деревней. Ухватившись за кривой ствол какого-то дерева, он до боли в глазах вглядывался в море, над которым уже виднелись кое-где бледно-серебристые предвечерние звездочки. Вот, кажется… Ну, точно — паруса! «Святитель Николай»? А кто же еще-то?

— Господин любит смотреть на море? — с негромким смехом спросили снизу, с тропы, где Лешка давно уже услышал чьи-то шаги. А сейчас вот мелькнула за деревьями алая юбка.

Пелагея! И что она тут делает? Встречается со своим ревнивым возлюбленным?

— Хотите, покажу вам более удобное место?

Ах, ну и глаза у нее! Небесно-синие, с этакими желтоватыми чертиками. А уж лукавства во взгляде — не занимать!

— Ну, что же вы стоите? — в голосе девушки послышались требовательные нотки. — Идемте же, пока я не передумала показать вам наши красоты. Впрочем, наверное, они вас мало интересуют.

— Почти совсем не интересуют, — с улыбкой признался Лешка. — Вообще-то я высматриваю корабль.

— Корабль?! Я тоже бы хотела его увидеть… Идемте же, посмотрим вместе.

Не дожидаясь ответа, Пелагея повернулась и быстро пошла вверх по узкой, обросшей по сторонам ореховыми кустами, тропе. Алая юбка, черная бархатная жилетка поверх белой рубахи. Великолепные, вьющиеся волосы, падающие до середины спины. Узкий кумачовый поясок, самый простой, дешевенький, подчеркивал тонкую талию девушки. Ну и пояс… Лешка непроизвольно усмехнулся: в столице такой только служанки носят. Неужели этот чурбан Парос не в состоянии сделать любимой подарок? А ведь обещал, между прочим — прилюдно, в корчме. А она ведь вовсе не бедная, эта немного странная — да-да, странная — девушка — ведь ее отец владеет корчмой. Впрочем, не такой уж и приличный доход она приносит — в этакой-то дыре!

— Вот, давайте сюда! — остановившись, девушка оглянулась, жестом показав влево — туда, где на крутом слоне горы образовалась каменистая, кое-где покрытая травой и кустами, терраса, к слову сказать, довольно широкая, так, что при нужде, здесь, наверное, могла проехать повозка, а то и две к ряду.