Крестраж # 1

Ядро, питающее крестраж, и не сказать, что мощное, но оно привязано напрямую к изумруду–накопителю, а там скопилось преизрядно маны, битком, можно сказать, под завязку. Лиам Ханешь или Непобедимый Страж, так, кажется, мне объяснял тот… другой Ханешь, тут был совершенно неразумен. Сторожевой пёс и действительно — страж и охранник этой магической машинерии, и чтобы разрушить её, мне придётся его убить.

Сама по себе штучка и так крепкая, если даже Кричер при всей его теперешней мощи не смог сломать её телекинезом. Остаются только два варианта — Адское Пламя и яд василиска. Промелькнула было идея отоварить Авадой, но я не зря сейчас диагностикой занимался. Не поможет такое неоднозначное заклинание. Оно душу не разрушает, а нарушает связь её с живым телом и буквально выбивает всего один слой ауры, ненадолго, на несколько секунд, но этого почти всем хватает, кроме чего–то большого и массивного, вроде дракона и, как выяснилось, меня или, допустим, кита и слона. Не знаю, были ли такие эксперименты, но с драконом точно не прокатит. Так что либо Пламя и уничтожить крестраж чисто физически, тут вообще мало что устоит, либо прихлопнуть магически и разрушить каналы и структуру плетений. Тут ещё нужно отметить, что яд не уничтожит крестраж. Он сам разрушится под давлением собственной маны от влияния яда. Вроде так…

Жалко, конечно, такую вещь портить, там все плетения в труху разнесёт, не только конструкт вместилища души, но и склад тоже загнётся с той загадочной бутылкой внутри. Эх…

Я начал копошиться в своей сумке в поисках всего двух вещей — меча Годрика и крохотного пузырька с ядом василиска. Адское Пламя использовать в помещении догадается только полнейший отморозок и самоубийца, и остаётся только один вариант. Не знаю, насколько вычурная железяка Гриффиндора напиталась ядом, но вот крови реликтового червяка напилась вдосталь. Почти месяц торчала в глотке химеры, и теперь клинок отсвечивал розовым. Мля! С учётом блестящих и разноцветных камней — вообще какой–то гламурный ножик получился. Стыдно даже показывать кому.

— Отк–х–хройх-х–х–с-с-ся!

Антураж кругом, что называется, как надо. Правда, с изрядной долей какой–то безумной актёрщины и показухи. Полутёмный зал с загадочными письменами на полу, горящая золотом в воздухе над пентаграммой магическая печать и парень в чёрной мантии, стоящий перед ней с розовым и тонким мечом в руках. За спиной справа молодой мужик, застывший столбом и пучащий глаза, а с другой стороны сморщенный как тролья задница домовик с сумасшедшим взглядом. Так ещё и парселтангом это оксюморон сдобрил. Просто прелесть!

Медальон слегка дёрнулся, раскрылся, и тут–то мне стало резко не до шуток. По окклюментным щитам как кувалдой вдарило. За спиной захрипел Сириус, а Кричер невнятно всхлипнул.

— Кх–х–хто ты–х–с-с? Ответчх–х–хай… Я прикх–х–хазс-с-сываю! — прошипел холодный голос.

— Idi ty' na huj! — прошептал я и, примерившись, хорошенько вдарил по раскрывшему створки медальону.

Красота! Нет, честно. Смотреть, как корчится в муках твой настоящий Враг, без всякого преувеличения Враг, с большой буквы, воистину огромное удовольствие. Никакого сочувствия, никакого сострадания, никакой грёбаной силы любви! Слышишь, Дамблдор? Залюби тебя мантикора!

Вот и раскрылся секрет, что же хранилось внутри этой штуковины. Когда меч лязгнул о металл оправы, тут же послышался щелчок, как будто скала трескается или лёд, а из артефакта повалил чёрный дым и брызнуло красным. Хоть в уши и ввинтился пронзительный вой, наполненный болью и безысходностью, но всё равно в нос ударил запах свежей крови. Клубы дыма на глазах сформировались в такие же дымные щупальца и начали жадно присасываться к пролитой крови. Не знаю, что хотела сделать эта часть души, но она, видно, только цеплялась к этой красной субстанции, пытаясь хоть ещё немного удержаться в нашем мире.

— Инсендио! Her tebe, suka!

К чёрному туману примешался вонючий дым сгоревшей органики, а визг откуда–то из центра всего этого облака стал совсем нестерпимым. Только спустя минут пять всё закончилось, а на каменном полу среди почерневших линий диагностического контура остался лежать закопчённый медальон Слизерина с блестящей зарубкой на обеих раскрытых створках.

Повторные чары определили, что сейчас передо мной лежит магический накопитель «люксового» класса с ёмкостью в четыре тысячи девятьсот семьдесят семь единиц и немного золотого лома. После того, как я подошёл и протянул за цепочку остатки крестража Кричеру, тот сначала недоверчиво прикоснулся к нему, а затем произошло сразу несколько событий.

Особняк Блэков вздрогнул… Весь, от основания до черепичной крыши. Где–то что–то упало с деревянным стуком, откуда–то послышался звон лопнувшего стекла и звонко застучали его осколки, и повсюду взметнулись целые облака пыли. Это всё мне чертовски напомнило взрыв поблизости мощного фугаса или тяжёлого артиллерийского снаряда. Крёстный, до этого стоящий неподвижно, как статуя, устало упал на колени и начал отборно материться, а Кричер… Кричер заплакал.