Кричи громче

Вы, наверно, уже догадались, что моя история будет о том, как сестру похитило существо с таким страшным именем – Черный Шак… О, я уловил это недоверие в ваших глазах, но позвольте мне закончить. Некоторые вещи совсем не то, чем они кажутся поначалу.

Так вот, девочки от пяти до девяти лет исчезали прямо среди бела дня и заботливо возвращались на место пропажи следующим же вечером, и местные, разумеется, решили, что все это не иначе как проделки дьявола. Детей водили в церковь, чтобы изгнать нечисть из их невинных душ, и уже без того травмированные девочки, которых никто не желал слушать, теперь окончательно замолкали. Поймите: люди могли выяснить, что происходит, и остановить это, достаточно было поговорить со своими детьми, но вместо этого им заткнули рты, убедили, что с ними что-то не так, они грязные, порченные дьяволом, и отныне им следует молиться до конца жизни. Представьте себя маленьким, беззащитным ребенком: вы не понимаете, что с вами сделали, и никого нет рядом, кто бы объяснил это, но вы не можете разобраться сами, и вот вас ведут куда-то, где грозный старик кричит «Сатана!» и брызгает водой, родители плачут, а вы вроде как в чем-то виноваты – все это, должно быть, действует очень угнетающе.

В общем, дети молчали. А я поговорил с Тимми, он-то и поделился со мной преданием о Черном Шаке, и история его меня сильно впечатлила, ведь я просто обожал такие страшные сказки. Тимми был уверен, что смерть вскоре придет за ним. Тогда у меня появилась мечта встретиться с черным псом лицом к лицу и одолеть его, я не сомневался, что спасу своего друга и всю деревню от его нападок и стану первым, кто избежит смерти после свидания с ним. Эта идея завладела мной целиком и полностью, и каждый вечер перед сном я сочинял планы, как смогу осуществить задуманное.

И вот я снова забегаю вперед. Мы, пожалуй, начнем с двадцать пятого июня. К тому времени за последние три недели были похищены и возвращены уже четыре девочки, но в полицию, как вы могли догадаться, никто не обратился, поэтому для окружающего мира в Эмберли ничего не происходило. И все же люди были напуганы, хотя епископ уверял, что детям более ничего не угрожает, ведь он благородно очистил их души во славу господа. И существо, казалось, притихло: уже целую неделю оно не давало о себе знать. Нас с сестрой почти не выпускали на улицу, но иногда разрешали порезвиться около дома, правда никто за нами особо не следил.

В то раннее утро мы гуляли по полю, трава была такой высокой, что я мог видеть только макушку сестренки. Она первая забежала в траву, искрясь от смеха. На ней был короткий розовый сарафан с большой желтой «Р» на груди – Мэри вышивала первую букву имени Робин на всех ее платьицах – такая вот бабушкина причуда. Позже я обогнал сестру, а она пряталась и выпрыгивала прямиком из-за моей спины. Такая игра, понимаете? Ой, да куда вам… Я называл ее дурой, когда удавалось напугать меня, но на самом деле совсем не злился. Просто так было положено. Я был старше, а значит, главнее, и мне полагалось быть грубым. Эти правила и по сей день действуют в любом обществе, и не говорите мне, что я не прав.

Мы двигались все дальше и приближались к лесу. В какой-то момент сестра не выпрыгнула, как было задано правилами игры, и меня охватило беспокойство. Я стал звать ее, ругаться, но все без толку, тогда попробовал ласково приманить, словно котенка, обещая показать самый красивый цветок на свете, и это тоже не помогло. Она притаилась, как мышка, нельзя было уловить даже легкий намек на чье-либо присутствие, и я впервые почувствовал угнетающее одиночество. Мне не нравилось быть здесь одному. Меня бросили, оставили, как ненужную вещь, а я ведь был еще мальчишкой, вы должны понимать это. Дети не любят ощущать себя покинутыми.

Ну что же вы, в самом деле, не можете остановить меня? Вы же видите, я снова говорю лишь о себе. Забавно, всегда ли я был таким болтуном?

Мои чувства важны? Вы так считаете? Странно, у меня на этот счет совсем другое мнение. Нет, это не конец истории. Я продолжу, пока вы не сказали лишнего. Наберитесь терпения.

Сестра пропала, но я почему-то не боялся за нее, не связывал это с другими исчезновениями, а лишь зациклился на своем уединении. Я злился. Маленькая мерзавка посмела ослушаться, и теперь мне предстоит долгое объяснение перед бабушкой. Я собрался идти обратно, надеялся, что сестра, испугавшись, бросится за мной. И вот тут я впервые встретил его.