Крийа-йога

И вот неожиданно он увидел молодого йога, который сидел под деревом. Лахири Махасайя поклонился ему, традиционно де­монстрируя таким образом свое уважение, а потом попросил на­питься. Молодой йог наклонил голову в знак согласия. Он пошел к ближайшей пещере, где было его жилище, принес воды в чашке, сделанный из тыквы, и предложил ее Лахири Махасайя. Выпив воды, Лахири Махасайя задумался, не пора ли ему возвращаться в деревню, потому что уже наступал вечер. Молодой йог сказал ему: «Ты пришел, чтобы увидеть йога. Подожди еще. Сейчас он выйдет». Он имел в виду божественного Гурудэва, Махамуни Бабаджи. Лахири Махасайя решил подождать, и вскоре появился че­ловек средних лет, приблизительно сорокапяти, он спустился к ним с северного склона горы. Когда он подошел ближе, то обратился к Лахири Махасайя:

— Шияма Чаран, ты пришел.

Лахири Махасайя изумился, что йог из Гималаев так назвал его. Он не мог понять, откуда йогу известно его имя. Тогда божественный Гурудэв сказал:

— Твой отец, Гаура Мохан Лахири, покинул физическое тело, верно?

Лахири Махасайя удивился еще сильнее. Он подумал: «Йо­гам действительно все известно! Интересно, обманывают ли они людей или поступают честно?» Таковы были его мысли в тот момент.

— Разве ты меня не узнаешь? — спросил Махамуни Бабаджи.

— Извините, но я не припоминаю, чтобы видел вас ранее в этой жизни, — ответил Лахири Махасайя.

Улыбаясь, Божественный Йог подошел очень близко к Лахи­ри Махасайя и с благословением положил правую руку на его голову, затем он провел рукой вниз по позвоночнику. Постепенно Лахири Махасайя начал терять ощущение насто­ящей жизни, и у него стали появляться новые воспоминания — знание о прошлой жизни. Вскоре он узнал в этом йоге средних лет своего божественного Гурудэва и вспомнил, что ранее с ним слу­чались глубокие медитации в этом месте, в самом центре горы Дунагири. Он также вспомнил, что, тогда находился в возвышен­ном состоянии реализации, но однако полностью не завершил его, его физическое тело умерло. Мягко улыбаясь, Махамуни Бабаджи сказал: «Следуй за мной», и они отправились в находящуюся неподалеку пещеру.

— Ты узнаешь это место? — спросил Бабаджи.

— Да, — ответил Лахири Махасайя. Это была его собствен­ная пещера, в которой он провел несчетное количество времени в безмятежных медитациях, и место для медитаций йогов. Лахири Махасайя подумал, что теперь он останется вместе со своим божественным Гурудэвом, Гималайским Йогом, но Бабаджи сказал ему: «Тебе нужно возвращаться домой. У тебя очень много дел». И как только Бабаджи произнес это, он положил свою пра­вую руку на голову Лахири Махасайя, и к нему стала возвра­щаться память о настоящей жизни. Та пещера, всплывшая из воспоминаниий о прошлой жизни, теперь исчезла, и Лахири Махасайя увидел, что они сидят на от­крытом месте. Там, где когда-то была пещера, он обнаружил тигро­вую шкуру йога — она принадлежала Гурудэву. Большой камень, выступающий со склона горы, надежно защищал пещеру от при­родных стихий. Местные жители называют такие естественные укрытия Удиар. Теперь в этом самом месте воздвигнут храм Вайшнави Маты Бхагавати Шри Шри Джагадамбы, поскольку это Вайшнави Маха Шакти Питх (Энергия), то есть «место божественной мисти­ческой Энергии».

Лахири Махасайя думал о том, что ему пора отправляться в обратный путь, иначе он не сможет приступить к своим обязанно­стям на другой день. Бабаджи сказал: «Ты попал сюда не из-за служебного долга. Скорее, ты явился причиной этой командиров­ки». Лахири Махасайя не понял, что хотел ему сообщить его Гу­рудэв. Улыбаясь, Божественный Йог сказал:

— Мой дорогой сын! И хотя ты потерял меня из виду в не­скольких инкарнациях, но я постоянно наблюдал за тобой. Я со­здал этот военный лагерь лишь для того, чтобы привлечь тебя сюда. Срок твоего перевода истек просто потому, что я так захотел. Через семь дней ты получишь другое распоряжение.

Слушая эти слова, Лахири Махасайя удивился и сразу же попросил своего Гурудэва задержать его перевод на один месяц, чтобы он смог остаться вместе с ним. Махамуни Бабаджи согла­сился, сказав: «Пусть будет так». Затем, поклонившись божествен­ному Гималайскому Йогу, Лахири Махасайя удалился. Он едва замечал, как спускался по почти непроходимым склонам горы.