Крик болотной птицы

Укрывшись за толстенным сосновым стволом, Стариков напряженно всматривался в противоположный край поляны. Там также росли деревья, и за ними кто-то прятался. Тех, кто прятался, было много — Стариков замечал это опытным взглядом разведчика. Но кто они? Немцы? Партизаны? Или, может, тот самый отряд, ушедший из лагеря двумя днями раньше? Выстрелов с той стороны не было, и Стариков, соответственно, также не давал команды стрелять.

— Как ты думаешь, кто они? — спросил Стариков у Дервиша.

Тот в ответ лишь передернул плечами. Он и сам не знал, кто таится за деревьями на противоположном краю поляны.

В молчаливом ожидании невесть чего прошло, по предположениям Старикова, никак не меньше двадцати минут.

— Эй! — вдруг раздался из того места, где укрывались неизвестные, голос. — Эй, братва! Вам привет от иволги!

Это был пароль. А коль так, то там, за деревьями на другом краю поляны, были свои. Может, партизаны, может, такие же недавние пленные — это было не важно. Главное, что свои.

— Иволги в здешних местах не водятся! — сложив руки рупором, прокричал Стариков.

На другом конце поляны зашевелились кусты, и из них появилась мужская фигура. Вглядевшись, Стариков узнал этого человека. Это был Колхоз. Выдохнув, Стариков шагнул ему навстречу.

— Ба, так это — ты! — удивленно произнес Колхоз. — А мы-то гадаем — кто это устроил такую отчаянную пальбу посреди бела дня? Прибежали, пригляделись — а мертвых фрицев на поляне не счесть! Мы и смекнули… Ну, здорово, иволга! Многих привел с собой?

— Многих, — ответил Стариков. — И положил на этой поляне тоже многих…

— Ну, это уж как водится, — вздохнул Колхоз. — Без этого войны не бывает.

Они подошли друг к другу ближе и обнялись. Из-за деревьев с разных краев поляны стали выходить люди. Они также подходили друг к другу, обнимались, хлопали друг друга по плечам, что-то говорили, протягивали курево…

Колхоз оглядел поле боя и лежащих на нем мертвых фашистов.

— Ба, да это же майор Литке собственной персоной! — указал он на одно из тел. — Приятное зрелище, что и говорить. За чем шел, то и нашел.

К Старикову и Колхозу подошел Дервиш и молча встал в стороне.

— Это Дервиш, — представил его Стариков. — Командир отряда, как и ты.

Колхоз и Дервиш молча обнялись.

— А мы-то шли убивать вас, — усмехнулся Стариков. — Как разбойников, которые еще хуже, чем партизаны. Таков приказ полковника Вайскопфа.

— Хороший приказ, — улыбнулся Колхоз. — Главное по существу. Мы и есть благородные разбойники. Ну, кто же мы еще?

— Партизан-то разыскали? — спросил Стариков.

— Разыскали, — ответил Колхоз. — Ты-то, как я понимаю, обратно в лагерь не вернешься?

— Какой там лагерь! — махнул рукой Стариков. — Мне в другую сторону, за линию фронта. Я майор Красной Армии. Из Смерша.

— Понятное дело, — кивнул Колхоз. — А что, дружок-то твой все еще в лагере?

— В лагере, — кивнул Стариков.

— Нелегко ему там придется, — вздохнул Колхоз. — Хочешь того или не хочешь, а полковник Вайскопф будет его подозревать.

— Ничего, — после короткого молчания сказал Стариков. — Он выкрутится, вот увидишь! Быть того не может, чтобы не выкрутился! Это такой парень, что… — Стариков не договорил.

— Понятное дело, — кивнул Колхоз. — Абы кого на такое дело не послали бы.

— Ты на всякий случай запомни его имя, — неожиданно для самого себя произнес Стариков. — Мало ли что… Зовут его Евдоким Лысухин. Капитан Смерша.

— Запомню, — ответил Колхоз. — Обязательно запомню…

Глава 31

В ту же ночь между Лысухиным и Грачом состоялся разговор, который начал Грач.

— Пошептаться бы надо, Лысый! — негромко сказал он. — Сомнения у меня…

Сомнения были и у Лысухина. И скорее всего, они были на ту же самую тему, что и у Грача. Они уединились в углу барака.

— Вот что я думаю, — сказал Грач. — Прихлопнут тебя немцы. Коль и второй отряд карателей не вернулся в лагерь — быть того не может, чтобы не прихлопнули! Обязательно тебя привяжут к этому делу. Заподозрят тебя…

— Да я и сам это понимаю, — вздохнул Лысухин. — Но куда мне отсюда деваться? Что ж, прихлопнут, так побрыкаюсь. Авось выкручусь.

— Бежать тебе надо! — сказал Грач. — И чем быстрее, тем лучше!

— У меня та же самая думка, — усмехнулся Лысухин. — Может, и получится… Уйду с какой-нибудь диверсантской группой, как ушел мой напарник с карательным отрядом. Он ведь ушел, ты об этом знаешь?

— Догадываюсь. Да только у тебя это вряд ли получится.

— Это почему же так?

— Да кто ж тебя отпустит, коль ты под подозрением? А потом прикроют немцы эту лавочку. Коль не вернулся и второй отряд — обязательно прикроют. Не дураки же они… — Грач помолчал и повторил: — Бежать тебе надо. Вот прямо-таки нынешней же ночью!

— Это как же? — хмыкнул Лысухин. — Без подготовки, без плана… Внаглую, что ли? Надеясь на авось?

— Именно так, — подтвердил Грач. — На большее у тебя не остается времени.

Грач умолк и покосился в барачное оконце. Туда же невольно посмотрел и Лысухин. Сквозь мутные стекла, прикрытые частой решеткой, почти ничего видно не было, кроме мутных полос от лагерных прожекторов. Где-то снаружи, за стенами барака, слышались тяжелые шаги часовых.