Крик филина

– Симыч… подговорил… своего дружка, – запинаясь через слово, поспешно заговорил, сглатывая слюну, Жокей, с опаской косясь на неуравновешенного оперативника. – Он то ли с ним воевал вместе, то ли они знались еще до фронта. Тут я ничего не могу сказать. Но человек он, по слухам, дюже жесткий и хитер как черт… Теперь вся наша… вся банда ходит под ним… У него тоже кликуха Филин. Но я его лично ни разу не видел, зуб даю!

– Так уж и не видел? – Орлов выпятил грудь, туго перепоясанную потертой портупеей, и шумно, с сипом, втянул в себя воздух, словно ему не хватало кислорода. Темные зрачки его глаз полыхали неистовым огнем. – Не зли меня, Жокей!

– Всего лишь один раз! – испуганно выкрикнул карманник, вытаращив на Орлова желтые с красными прожилками белки. – Да и то в темноте, я ничего и не разглядел толком. Да и он старался без необходимости не светиться, все время прикрывал лицо воротником шинели. Но голос мне показался молодым. Я еще подумал: чего это Симыч так его бздит? А когда он у меня на глазах застрелил Кутю, который вякнул против него не по делу, я в его паханских замашках больше не сомневался… Да и стоят за ним, по разговору, в основном фронтовики, которым все до фени. Все, больше я ничего не знаю, начальник!

Орлов с облегчением выдохнул и распорядился передать Жокея конвою для препровождения в КПЗ.

– Вы обещали меня отпустить, – жалобным голосом заныл Жокей, – ежели я все как на духу выложу. Я вам, можно сказать, душу вывернул, а вы…

– Береженого бог бережет, – ответил, поморщившись, Орлов. – Для тебя же, дурня, стараемся. Да и нам спокойнее будет – не выкинешь какой-нибудь фортель. С тебя станется.

Федоров с Семеновым с обеих сторон заботливо подхватили под руки упиравшегося Жокея и практически вынесли его из комнаты.

– М-да, – протянул Копылов, с трудом разомкнув потрескавшиеся губы. Во время долгого допроса он не проронил ни слова, про себя дивясь умелому подходу Орлова в искусстве колоть преступников и не мешая ему в этом трудном деле. – Выходит, пока у нас все завязано на Симыче. Найдем его – появится шанс выйти на самого Филина.

В коридоре послышались торопливые, слегка шаркающие шаги, и в комнату влетел запыхавшийся Игнат Мачехин. Вел он себя для своего сурового характера необычно. Не успел переступить порог, как тотчас вскинул руку с каким-то листком и стал победоносно размахивать им, как боевым знаменем.

– Ребята, – ликующе выкрикнул Мачехин, – отпечатки пальцев на орудии убийства гражданки Сиркиной и на ручке выкидного ножа, который Журавлев отнял у напавшего на него бандита в районном городке, принадлежат одному и тому же человеку.

Журавлев настолько сильно удивился, что поперхнулся дымом от папиросы, которую курил, привычно сидя на подоконнике у распахнутого окна. Он долго кашлял, потом щелчком отправил недокуренную папиросу за окно и сказал:

– Вот так новость! Всем новостям новость! Выходит, это был Чекан. Вот кто работает штатным убийцей у Филина. Узнал его Сердюков, да что толку. Повезло бандюге, что вовремя скрылся, хоть и раненый. Получается, когда им в Инжавино кислород перекрыли, они сюда перекинулись и уже здесь принялись чинить разбой…

– Это тот самый… третий сбежавший, который нашего Сердюкова подстрелил? – хмуро переспросил Орлов, как бы желая для себя уточнить непростую ситуацию с беглым Чеканом. Получив от Журавлева утвердительный ответ, он непроизвольно обхватил подбородок рукой, задумчиво подвигал из стороны в сторону челюсть и, с сочувствием поглядывая на Илью, озабоченно проговорил: – Ты, Журавлев, теперь по городу с оглядкой ходи, вдруг кого из этой шатии-братии случайно встретишь… Да, – вспомнил он разговор с Копыловым, – надо ребятам из ОБХСС дать наколку, чтобы, как тут немного поутихнет, проверили буфет, а заодно и рестораны на предмет сбыта краденых продуктов. Сейчас там бесполезно искать: небось все успели заныкать. Пускай занимаются этими делами… Может, кого своего внедрят в общепит… – И, взглянув на раздосадованного Копылова, с улыбкой развел руками: – У нас сейчас дела поважнее нарисовались.

Глава XIII

Федоров с Семеновым двое суток добросовестно копались в картотеке, но так ничего и не нашли, что могло бы хоть как-то пролить свет на личности бандитов. Правда, обнаружили нечеткую фотографию одного уголовника.

Некий гражданин Шурыгин Альберт Валерианович, изображенный на фото в анфас и в профиль, отдаленно напоминал того самого Угрюмого, которого Журавлев видел вместе с Симычем и другими бандитами во дворе заброшенного дома. Но сколько Илья ни приглядывался, так и не смог с полной уверенностью сказать, что это тот самый человек.

Тогда шел проливной дождь, продрогшие бандиты все время кутались в воротники и надвигали на глаза кепки, из-за чего ясно разглядеть их физиономии не представлялось возможным. А потом, при перестрелке, вообще было не до того, чтобы запоминать их в лицо.

– Черт его разберет! – выругался Журавлев, понимая, что чем он больше приглядывается, тем больше у него возникает сомнений. – У того, кажется, вот тут была родинка. А может, просто грязь прилипла…