Крик родившихся завтра

Лучше не так. Были бы мы с Надеждой сиамцами – одно тело и две головы. Куда она, туда и я. Куда я, туда и она. Книжку читали в четыре глаза. Кусая друг друга за ухо. Интересно, а спать нам одновременно хотелось бы? Или одна могла похрапывать, а другая телевизор смотреть или приемник слушать? А если бы той, что не спит, вдруг в туалет приспичило? В подгузники дела делать?

Надежда дочитала до места, где Пеппи вносит лошадь в дом и усаживает пить чай. А ее друзья сиамцы в два рта поедают огромный блин, у них забава такая – кто первый насытит желудок. Желудок у них один на двоих. Зато белые туфли на ногах Надежды смотрятся отлично.

Что ты на меня так глядишь? И книжку к груди прижимает.

– Любуюсь, – отвечаю. – Ты в классе самая красивая. Даже Огнивенко тебе не чета.

Дура, показывает язык. И краснеет. Насколько можно. Нам не следует этого делать.

– Чепуха, – говорю. – Все мальчики таким занимаются. И девочки. А если нет, то им снятся всякие сны.

Откуда ты знаешь? Она даже книжку захлопнула.

– Болшюру читала. Или малшуру? Маленькая такая книжица, – название сообщаю. С чувством и толком.

Брошюру, балда, Надежда встает и идет к приемнику. Вся такая смущенная. «Космос» как новенький после хирургической пайки.

– Это тебя новенький так расчувствовал, – мстю. Или мщу? – Иванна, – на всякий случай, чтоб без разночтений.

Сама такая, Надежда ожесточенно вертит колесико, проскакивая станции с такой скоростью, что они сказать ничего не успевают.

Хочу едко напомнить про трогательную сцену в туалете, но притыкаюсь – перед глазами трогательная сцена в «Современнике». Иванна стоит, а Роберт ее трогает. В семье не без вины виноватого. Мне даже кажется, что жесты его повторяла. И движения. Бр-р.

Что с тобой? Хитро смотрит. Черноснежка.

Моя очередь краснеть:

– Ничего. Сон вспомнился. Всякий.

На мое спасение Надежда находит нужный канал, и мы слушаем далекий голос, рассказывающий о японских необыкновениях.

«В Японии отсутствует понятие института брака. Мужчины там живут с мужчинами, а женщины – с женщинами специальными коммунами или семьями – отец с сыновьями и внуками, мать с дочерями и внучками. Причем все общественные места в Японии – смешанные: бани, школы, институты, фабрики и офисы. Для продолжения рода японцы противоположного пола встречаются в специальных лав-отелях, где проводят достаточно времени, чтобы женщина забеременела. Но еще больше иностранцев может шокировать отсутствие в Японии раздельных туалетов для мужчин и женщин. Поэтому в последнее время в туристических местах стали появляться специальные туалеты для иностранцев, внутри которых одна часть отведена для туристов-мужчин, а другая – для туристов-женщин. Японцев подобный обычай приезжих сильно озадачивает и является поводом для многочисленных шуток, впрочем, вполне безобидных».

– Надо же, – выдыхаю. Пытаюсь подобное представить у нас. Хотя бы в школе. Общий туалет и общую раздевалку, а у приютских еще и общую спальню. Как в Японии. – А что такое институт брака?

Это когда люди женятся, балдака, Надежда стучит пальчиком по лбу.

– А продолжение рода? Это как?

Но шуточка не проходит. Хотя идея жить всем раздельно мне по душе. Мальчики с мальчиками. Девочки с девочками. Но тогда бы пришлось тесниться с Огнивенко и Маманей. Недоработка. Уж лучше Огнивенко на Маршака Безграмотного поменять. Он почти как девочка. А Маманю – на Заику. Можно даже с баяном. А зачем нам баян? Мы и так веселые.

Сегодня фильм интересный, Надежда откладывает приемник. Пошли.

– Как называется?

Старшая сестра, Надежда распахивает дверь и ждет. Даже поклон делает. Выметайся.

– Ее нет, и не надейся, – отвечаю. – Опять со своей компанией в «Спинозе» охлаждаются.

Прохлаждаются, Надежда за правильную речь. Так кино называется, глупенькая.

Интересно-интересно.

В мастерской никого. Только ряды телевизоров. Мы включаем их по очереди. Пока не находим нужный. Он и стоит удобно – садись на пол и смотри. Надежда усаживается так, что мне больно на нее смотреть. Аж колени сводит. Вообще-то, она всегда так сидит – поджав ноги под себя и попой на пятках. Иногда и между пяток. Я так не могу. Хоть убейте. Просто ложусь и устраиваюсь на ее коленях. Вот так. Чтоб неповадно. Гладь меня, гладь.