Крик в ночи (СИ)

Сарайчик закачался, заходил ходуном, разрываемый изнутри мощными децибелами. Директор, силясь перекрыть невообразимый шум, кричал переводчику: «Как нравится гостю свежая струя?!» «Слишком громко струится!» — кричал в ответ Филдс. Вдруг Филдс увидел нечто удивительное: товарищ Ха Тху, извиваясь, целеустремленно лезет в станок, прижав к сердцу будильник с миной. Станок визжит, как резаный парась, но продолжает вырабатывать продукцию. Вот следует интервал, и… о чудо современной технической мысли! — идет кучерявая масса с прелыми носками, трусами, шнурками и еще многим таким, чего никогда не смогла бы предвосхитить самая воспаленная передовая мысль! С невероятным усилием станок выбросил в коллектив работников подошву и заглох.

— Жаль, — заметил директор, — что гость сейчас лишен возможности обозреть столь богатый ассортимент нашей продукции. Товарищ Ха Тху, вылезайте!

Валентина почувствовала что-то неладное:

— Слышь-ка, ты, гран персона нон статус-кво! Вылазь! Будет тебе в нем мараться! Это дело наше, бабье! А твое дело защищать сверните… сверните… свернитет да в джунгфли ревизио… ревизоров не пущать!

Из чрева передовой мысли донесся слабый голос мужественного борца: «Ва мбы так!» Тут Филдс смутился, засуетился и признался, что, к своему стыду, забыл транскрипцию непередаваемой игры слов «Ва мбы так». Как ни убеждали его окружающие, что они и без транскрипции понимают неустрашимого гостя, им так и не удалось убедить в том переводчика — профессиональная гордость не позволила ему положиться на эрудицию аудитории. Поэтому переводчик со скоростью пули вылетел на улицу и, с тревогой оглядываясь на фабрику, быстро сел в такси. Взрыв раздался, когда счетчик высвечивал число 13…

— Теперь прямо, — подсказал Джон Филдс водителю такси. — Мы произвели фужер, то есть фураж, то есть фурор в трикотажной промышленности, и это позволяет сделать вывод, что промышленность на правильном пути.

Только сейчас шпион заметил, что за рулем сидит женщина с лицом, полным энтузиазма и затаенной информации.

— Послушайте, откуда вы взялись? — не выдержал агент 6407. — Впервые встречаю столько мысли на одном женском лице.

Круто развернув машину в темном тупике, женщина остановила такси и выключила счетчик.

— С вас шесть рублей и четыреста семь копеек, — ледяным тоном произнесла она. — А для начала зовите меня мадам Дубова-Ясенева. Так будет лучше в наших общих интересах…

ФИЛОСОФОЧКА, или МАДАМ, С КЕМ ВЫ СОТРУДНИЧАЕТЕ?

Взрыв трикотажной фабрики гулким эхом раскатился по кабинетно-коридорным лабиринтам больших и малых инстанций. Самоуверенное возбуждение сменялось приступами тишайшей апатии. Прецедент! Помимо фабричного сарайчика, взрывной волной шарахнуло НИНИ МЕНЯ, где дозревали три докторские и тридцать три кандидатские диссертации. К счастью, серьезных жертв на фабрике не отмечалось, если не считать, что поникла замечательная голова такого замечательного человека, как директор, да у одной бесхитростной женщины, мобилизованной стать матерью, случился истерический припадок со словами: «Сверните ревизоров в джунхфли!»

Онанга Мананга без шнурков и трусов, наголо остриженный свежей технологической струей, был отчислен из Института почвоведения и выдворен из Советов. Негр с полуострова Кактусячий (по некоторым данным) успешно сдал вступительные экзамены в Сиамский изюмоведческий горно-обогатительный университет с зоологическим уклоном. Онанга получил поздравительную телеграмму от Вадика Уикли по случаю завершения учебы в Советах, а также послание соболезнования императора Центральной Ханыгии, его цереушного августейшества Робертса I, где тот распинался в заверениях по поводу безвременной кончины от предстартовой железы Папы Всех Детей. Что же касается Филдса, то дела его, оказывается, были не такими уж плачевными. Но об этом чуть позже…

Капитан Шельмягин и лейтенант Воробьев ерзали на стульях в кабинете полковника Ведмедятникова. Над полковником довлел злой рок в лице майора Пронина, стиль работы которого полковник не столько уважал, сколько недолюбливал. Недопонимал он и лейтенанта Воробьева, старавшегося во всем копировать майора — плоть до привычки в трудные минуты многозначительно покрякивать.

— Товарищи, — сказал полковник, — как известно, положение непростое. Вчера я получил взбучку на ковре у майора Пронина…

Ведмедятников осекся, хотел было почесать за ухом «гыпсовой кыски» (как он именовал бюст бородато-усатого Карла Маркса), но, передумав, продолжил: