Крик в полуночи (СИ)

Идя по длинному, пахнущему влагой коридору, она оказалась рядом с окном. В надежде, что оно может оказаться незапертым, она остановилась, чтобы проверить.

Но оно оказалось не только запертно, но и забито. Выглянув в него, она взглянула на дальнюю дорогу. Никаких машин видно не было. В окнах дома Экенрода и на холме света также не было.

Вместо этого, она увидела огромную уродливую собаку, бродившую по двору, уткнув нос в землю.

"Винки спустил с цепи собак! - с тревогой вспомнила она. - У меня нет возможности незаметно выбраться отсюда!"

Включив фонарик, она взглянула на наручные часы. И с удивлением увидела, что всего лишь двадцать минут десятого. Пенни полагала, что должно было быть гораздо позже, - так много событий произошло с момента ее прибытия в монастырь.

"Если бы я только могла позвонить в редакцию Star и рассказать о моем затруднительном положении! - подумала она. - До десяти часов мистер Девитт даже не озаботится тем, что со мной. К тому времени отец Бенедикт и Винки будут уже за много миль отсюда!"

Главные ворота монастыря были закрыты и заперты. Пенни понимала, что если даже ей удастся выйти из здания, собаки накинутся на нее, прежде чем она сможет перебраться через забор и убежать.

Когда она стояла возле окна, раздумывая, не следует ли рискнуть и разбить стекло, девушка услышала звук мотора автомобиля.

У нее появилась надежда, что машина движется по дороге. Но затем, прислушавшись, она поняла, что это Винки подал машину от передней части дома к задней двери.

"Как только он и отец Бенедикт получат сапфир, они уедут отсюда! - рассуждала она. - Как же мне остановить их?"

Собственный автомобиль Пенни стоял припаркованный неподалеку от монастыря. Она надеялась, что если ее отец или кто-нибудь из репортеров поедут сюда, они, увидев ее машину, поймут, что она находится где-то в здании.

"Но никто из них не появится, пока не будет слишком поздно, - подумала она. - Миссис Вимс, вероятно, легла спать рано, и не сказала, что я отправилась сюда. Мистер Девитт не вспомнит об этом, пока не настанет крайний срок сдачи материала".

Снаружи несли охрану собаки. Пенни никогда не встречала таких свирепых на вид животных.

Отказавшись от мысли выбраться, не будучи разорванной на кусочки, она решила, что самым разумным будет прятаться до тех пор, пока отец Бенедикт не покинет монастырь.

"Может быть, оставшись здесь, я смогу помочь Роде, - думала она. - Отец Бенедикт намерен заставить ее рассказать, где она спрятала сапфир!"

Стараясь не шуметь, она направилась к часовне, примыкавшей к монастырю. Проходя мимо кабинета монаха, она заметила, что дверь приоткрыта.

Осторожно заглянув, она увидела, что кабинет в беспорядке. Одежда отца Бенедикта, сокровища его коллекции, личные вещи, исчезли. Ящики стола были пусты.

В камине весело горело пламя. Монах уничтожал свои бумаги.

На краю камина лежали несколько листов, вырванных из записной книжки. Одна из страниц занялась и медленно горела.

Узнав в ней страницу, на которой были записаны пожертвования, Пенни бросилась вперед и выхватила лист из огня.

Тот успел сгореть только наполовину. Многие из имен все еще можно было прочитать. Сложив, она спрятала лист в карман пальто.

Две другие несгоревшие страницы оказались пустыми.

Больше ничего спасти Пенни не могла, а потому, покинув кабинет, она поспешно направилась к часовне.

Из келий доносились приглушенные крики и стук, - члены общины обнаружили, что их заперли.

"Я не могу выпустить их без ключей, - подумала Пенни. - Но если они будут шуметь, может быть, кто-нибудь услышит и придет сюда, чтобы узнать причину".

Закрывшаяся рядом дверь заставила девушку замереть. Прижавшись к стене, она увидела, как отец Бенедикт вышел из шкафа, примыкающего к спальне, в которой была заключена Рода.

Пенни сразу же догадалась, что он наблюдал за пленницей в глазок.

На довольное выражение лица отца Бенедикта, когда он направился к часовне, было страшно смотреть. Тонкие губы искривились ужасной улыбкой. Проходя мимо Пенни, он пробормотал:

- Отдых! Нет иного отдыха, кроме как смена места и настроения. Сон! Это не сон, это усталость, подобная обмороку. Кровать! Нет иной кровати, кроме подушки, набитой камнями.

ГЛАВА 22. КРОВАТЬ С БАЛДАХИНОМ

В часовне, лежа на кровати, Рода Хоторн размышляла над тем, что она вскоре может быть освобождена из своего заключения.

Короткий разговор с Пенни через глазок в шкафу пробудил в ней надежду, что помощь скоро придет.

"Пенни - моя лучшая подруга, из всех, какие у меня были, а ведь я почти совсем не знаю ее, - думала она. - Мне бы следовало рассказать ей все, особенно о сапфире".

Девушка с сожалением вспомнила, как отказалась от помощи Пенни и Луизы, когда те предложили подвезти ее до Ривервью.

"Но в то время я считала их посторонними, сующими свой нос в чужие дела из чистого любопытства. Если бы я тогда все им рассказала, то, возможно, со мной и бабушкой не случилось бы ничего плохого, - подумала она. - Мне следовало попросить их отвезти меня в полицию. Самой ужасной моей ошибкой было вернуться сюда".