Крикса

Едва она ступила ногами на скрипучие половицы под стёртым ковриком, стало легче. Тут, на втором этаже, было тепло и светло. Как-то реалистично, что ли.

Марк и Добрыня ещё минут десять возились с чемоданом. Спустить его было не очень-то легко. Интересно, как бы справился с этим старик. Уже когда чемодан тяжело упал на пол, Добрыня высказал здравую мысль, что можно было бы и не тащить его целиком, а просто разгрузить предметы по одному. Чемодан-то к ритуалу не относится, а поленья, ткани и веревку порознь было бы заметно легче нести.

Оба близнеца хорошенько вспотели от усердия, чесались и растирали по влажной коже налипшую чёрную пыль.

– Нужно все же сгонять за одеждой, – сказал Добрыня. – Бегать по острову в трусах я не выдержу. Там змеи, занозы и мало ли что ещё.

– И то верно, – в кои-то веки поддержал брата Марк.

Чемодан был спущен на первый этаж и дотащен до крыльца. В ярком свете солнца Галка прищурилась, чувствуя боль в глазах. Время, судя по клонившемуся вниз солнцу, перевалило за полдень, нужно было поторапливаться, и поскорее.

Старик, увидев чемодан, удовлетворенно вздохнул.

– Захватите с собой граммофон, – сказал он. – И пластинку.

Всё же Галка так до конца и не определилась, верить старику или нет. Но разве у неёбыл выбор?

– Сначала одежда, – отозвался Добрыня. – Мы туда и обратно, а вы пока поищите, чего можно поесть, хорошо?

Оба они направились по дороге в сторону своего домика. Доска с гвоздями на конце в руке Добрыни стучала по камешкам и кочкам. Последние из могикан карельского края.

Из еды обнаружились запечатанные в вакуум сосиски, пакет молока и неприлично много хлеба – упаковок шесть. То ли из-за усталости, то ли потому, что очень хотелось спать, Галка всё ещё не чувствовала голода. В желудке урчало, это да, но мозгу требовался отдых иного плана. Закрыть бы глаза на полчасика, вытянуть ноги, подремать…

Юлия включила плиту и обжарила сосиски с хлебом. Галка потянулась к запаху, чтобы немного отвлечься. Ожидание утомляло, вдобавок стих ветер и накатила плотная летняя жара. Мысли тоже накатили плотные и вялые.

Галка лениво думала, что надо бы сходить и поискать телефон, пока не поздно. Потом думала, что если всё закончится хорошо, то и телефон найдется без проблем, поэтому не нужно тратить энергию. Потом думала о сне, глубоком и ярком. Погружение в сон похоже на ныряние под воду, чтобы с разбегу, зажмурившись, обхватив лодыжки. А вода ледяная и тёмная. Освежает. Даже нет, не просто освежает, а приводит в чувство.

В общем, запах сосисок не очень бодрил, и Галка сходила на задний двор, умылась водой из колонки, которая стояла среди травы и давно проржавела. Весь мир проржавел, по сути, в этом подменном сне. А сон главная опасность, в нем крикса бродит.

Тут как раз вернулись братья. Оба одетые и обутые. Оба выглядели уставшими и сонными и даже не спорили, а вяло толкались. Царапина на лбу Марка вздулась, не помогла даже перекись водорода. Пыль, наверное в ней проблема.

– Докладываю обстановку, – сказал Добрыня, присаживаясь на ступеньки возле связанного старика. – В лагере по-прежнему все спят, пусто и тихо. У причала одна лодка. На часах три, время поесть чего-нибудь. Сосисками пахнет, я сейчас умру от голода.

Пообедали быстро. Галка голода всё ещё не ощущала, но старательно съела всё – и сосиски, и горячий хрустящий хлеб. Марк и Добрыня отправились в столовую искать чай и вернулись с несколькими пакетиками и чайником. Чайник был старый, пластмасса в двух местах у основания почернела и съёжилась, будто к ней прислонили что-то горячее. Закипал медленно и нехотя. Как и все вокруг, он не желал торопиться.

Вязкий день.

Тут Галка поймала себя на мысли, что все они как будто оттягивают следующий шаг. Ждут чего-то или просто не решаются на что-то более важное. Она и сама сидела и молчала, растянувшись на скамейке и подставив лицо тёплому солнцу. Двигаться было лень, что-то решать тоже. Хотелось, чтобы этот солнечный день не заканчивался, а ещё больше ей хотелось, чтобы, если закрыть глаза и открыть, ничего страшного после этого не произошло. Как в сказке. Родители бы проснулись, папа наконец-то отправился на рыбалку за щукой, а мама собирала бы в лесу грибы.

Хотелось, да. И другие молчали. Юлия смотрела на чайник, который кипел, кипел, но всё никак не закипал. В горячем воздухе не было видно пара, только слышно, как он с усилием вырывается сквозь узкий носик.

Старик вообще лежал на спине с закрытыми глазами, ни жив ни мертв. Потел он обильно и покашливал время от времени.

Время замедлилось, растянулось, прожаривалось в застывшем куске горячего лета. Странное ощущение…