Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Жоголь разглядел наконец в полумраке Викторию и на секунду замер, но вместо того, чтобы подойти к их столику, порывисто подскочил к бармену и сказал ему несколько слов, которые отсюда не были слышны. Руслан кивнул, выключил видео и нажал кнопку магнитофона.

Густая, тяжёлая синтез-музыка заполнила кафе. Все повернулись к Михаилу. И вдруг тот совершенно преобразился. Человек словно превратился в робота. Он медленно двинулся на середину кафе, где пустовало небольшое, свободное от столиков пространство. Движения были дёрганые, рваные и в то же время пластичные, не лишённые своеобразной гармонии.

Это был робот, но какой-то необычный, нежный робот.

Посетители «Зеленого попугая» замерли в восторге, наблюдая за Жоголем.

— Верхний брейк, — прокомментировал кто-то за соседним столиком.

Но Михаил недолго оставался «роботом». Неожиданно он бросился на пол и стал вытворять нечто невообразимое: крутился на голове, на спине, на одной руке, на двух, перекатывался, как пресс-папье.

Кафе взорвалось восторженными криками.

— Давай, Майк, давай! — подбадривали танцора.

— Нижний брейк, — снова раздался комментарий соседей.

А Михаил продолжал вытворять свои головокружительные трюки все в более убыстряющемся темпе.

«Так вот он какой брейк-данс», — подумал Ярцев.

Об этом увлечении молодёжи ему приходилось только слышать или читать в прессе. В основном — ругательное. И вот — увидел собственными глазами.

Глеб посмотрел на своих компаньонов. Великанов откровенно наслаждался зрелищем. Лежепеков наблюдал за Жоголем скорее с любопытством, а вот лицо Виктории выражало непонятное смятение.

— Молоток! — не удержавшись, похвалил танцующего Великанов.

— А ведь на Западе, точнее, в Америке, — сказал Лежепеков, — где и родился брейк-данс, его танцуют исключительно только негритянские парни. Белые — ни в коем случае!

Рок кончился. Кончился и танец. Кафе разразилось аплодисментами.

Великанов и Виктория позвали Жоголя, но он будто и не слышал. Направился к стойке бара, одним махом выпил коктейль, с улыбкой предложенный Русланом.

Вика не выдержала, резко встала, подошла к Михаилу и взяла его за локоть, но он грубо выдернул руку. Вербицкая, видимо, растерялась, что-то сказала ему, но тот ответил ей с гримасой злобы на лице. Затем он решительно повернулся и почти бегом покинул кафе.

Вербицкая бросилась за Михаилом.

— Переживает, наверное, до сих пор, — сказал Лежепеков.

— Вообще-то на Мишу это не похоже, — недоуменно глядя на входную дверь, произнёс Великанов. — Общительный, отходчивый. Видно, его сегодня действительно сильно корёжит.

Эпизод этот, однако, больше никого в зале не затронул. Посетители вновь уставились на экран телевизора, так как бармен поставил ещё более «смелый» видеофильм.

Ярцев глянул на часы, стрелки показывали начало первого. Вика так и не появилась.

Но досмотреть фильм не удалось. Буквально минут через пятнадцать в кафе вбежал патлатый парень и что-то шепнул на ухо Руслану. Изображение тут же погасло. А в помещение уже входили несколько дружинников с красными повязками. Они рассыпались по залу, выспрашивая о чем-то сидящих за столиками.

— По-моему, пора поднимать паруса, — встав со своего стула, сказал Лежепеков и выбил о край пепельницы погасшую трубку.

— Да, как говорится, от греха подальше, — последовал его примеру Великанов.

Ярцев поднялся тоже. Они двинулись к стойке бара. Глеб достал бумажник.

— Спокойно, — улыбнулся артист. — Спрячь. — И небрежно бросил Руслану:

— Запиши, старик, все на меня.

— Хорошо, Саша, — кивнул тот. — Заходи.

Попрощавшись с барменом, который поставил на видеоприставку кассету с невинными мультиками, они вышли на улицу.

«Лады» Вербицкой не было.

Лежепекова посадили в такси. А Ярцев с Великановым ещё часа полтора бродили по Москве.

Проснувшись на четвёртое утро в своём великолепном номере, в котором он лишь ночевал, Глеб с ужасом обнаружил, что за три дня, проведённых в Москве, по существу, ничего не сделал. Разработанный им чёткий план уже с первых часов в столице полетел ко всем чертям. Казалось бы, время насыщено до предела, куда-то едешь, с кем-то встречаешься и, возвратившись к ночи в гостиницу, валишься с ног от усталости и впечатлений. Конечно, интересного немало: знакомство с Решилиным, Великановым (будет чем похвастать у себя!), посещение Астафьева, Пушкинского музея на Арбате… Но ведь не для этого он ехал в Москву! Такие дела от Ярцева не уйдут, когда он переедет сюда насовсем. Обмен — вот главное, ради чего он вырвался из Средневолжска, вырвался всего на пять дней! И для осуществления своей основной миссии не удосужился даже пальцем пошевелить.

«А ещё считаю себя деловым человеком!» — ругнулся про себя Глеб.

Он вспомнил скептиков, осмеявших его идею. Мол, желающих перебраться в столицу — тьма. Но где найти таких дураков, которые променяли бы Москву на другой город?

У Ярцева, как ему казалось, имелся серьёзный аргумент — роскошная четырехкомнатная квартира в центре, на самой набережной. Глеб же был согласен даже на однокомнатную на окраине. Но если относиться к столь ответственному мероприятию, как он…