Криминальные романы и повести. Книги 1-12

— Дело в том, что Сильверстов вёл тот самый вечер и хорошо запомнил Цареградского, который вызвал бурную полемику, задав вопрос, как теперь расценивается якобы контрреволюционная деятельность Гумилёва… Таким образом, я окончательно убедился, что Ляхов врёт. Но вот зачем? Какой резон ему топить друга и, можно сказать, благодетеля? Может, его направляла чья-то рука? Назначил я очную ставку Цареградского и Ляхова. Её-то Ляхов кое-как выдержал, хотя юлил и изворачивался, как змей, глаза прятал, но на следующий день, видимо, совесть его доконала, и он выложил все начистоту. Понимаешь, двадцать девятого июля, запомни дату, Ляхов напился в дупель и загремел в медвытрезвитель, да ещё плюс ко всему потерял партбилет. На следующий день его вызвал Жоголь, достал несколько объяснительных записок, написанных Ляховым по поводу своих прошлых прогулов и выпивок на рабочем месте, и спрашивает: где потерял партбилет? Ляхов только потеет да мнётся. Жоголь пригрозил ему, что он вылетит из партии и с работы с волчьим билетом. Ни в один магазин его не возьмут даже грузчиком. Бедняга товаровед бухнулся в ножки Жоголю, взмолился, чтобы не губил: жена только что родила второго ребёнка, а он, мол, единственный кормилец. Сделаю, говорит, все, что прикажете, только не увольняйте. Ну, Жоголь ещё покуражился для большего устрашения и говорит: если ты настоящий коммунист, то должен помочь разоблачить матёрого взяточника. Пойди, мол, в ОБХСС и заяви на Цареградского. А взамен замдиректора обещал все уладить и с вытрезвителем, и с партбилетом. Ляхову ничего не оставалось делать, как только согласиться. Дальше ты знаешь.

— Выходит, насчёт разговора в кабинете Цареградского двадцать восьмого июля — идея Жоголя? — уточнил Игорь Андреевич.

— Да. Ляхов был лишь жалкой марионеткой в руках Жоголя.

— Постой, но ведь ту тысячу рублей Цареградский все-таки взял!

— О, Жоголь мудрый провокатор! Когда Ляхова выгнали с базы, он одолжил у Цареградского девятьсот рублей. На полгода. Ляхов как-то упомянул об этом случае при Жоголе, а тот намотал себе на ус. А когда пришло время, вспомнил и воспользовался.

— Ясно, — кивнул Чикуров. — Цареградский подумал, что Ляхов возвращает ему должок. Ну а каким образом Жоголь мог бы уладить дело с партбилетом Ляхова?

— Очень просто, — засмеялся Василий Лукич. — Партбилет лежал в сейфе у Жоголя.

— Как это?

— Видишь ли, напоил Ляхова некто Еремеев. Он же выкрал партбилет, бросил беднягу товароведа в сквере и заложил ближайшему постовому. А Еремеев — шестёрка Жоголя, что-то вроде телохранителя. Усёк? Все было продумано Жоголем до мелочей.

— А что за личность этот Еремеев?

— Двадцатипятилетний оболтус. Учился в институте физкультуры, не закончил, выгнали. Из спорта его тоже турнули. Помнишь, когда боролись с подпольными группами каратэ? Еремеев возглавлял одну такую. Было возбуждено уголовное дело, но кто-то его выручил. Думаю, Жоголь… И вообще, Еремеев самый настоящий паразит!

— Паразит, насколько я понимаю, сидит у кого-нибудь на шее и сосёт чужую кровь, — заметил Игорь Андреевич.

— Ещё как сосёт! Пьёт кровушку из своего тестя, довольно крупного учёного. Фамилия Киселёв… Недавно газеты писали о клубе «Аукцион», который создал и возглавляет Киселёв. Там помогают молодёжи проталкивать изобретения. Читал?

— Да, да, что-то припоминаю, — кивнул Игорь Андреевич.

— Этот Киселёв и его жена буквально души не чают в единственном внуке, и Еремеев пользуется этим обстоятельством. Хотят дед с бабкой видеть внука, пусть гонят четвертной!

— Ну и подонок, — покрутил головой Чикуров.

— А если они оставляют у себя внука на сутки — полсотни! Ободрал стариков как липку. Машину Киселёва прибрал к своим рукам, дачу под Звенигородом. Между прочим, эта скотина ещё стихи пишет. Только что вышел его первый сборник.

— Ну и как стихи?

— Я не понял. Сплошная заумь! Рифма не рифма, никаких знаков препинания. Спросил у Сильверстова, тот обозвал Еремеева воинствующим графоманом.

— Уж, наверное, понимает толк — критик!

— Даже не знаю, какому Сильверстову верить, — развёл руками Огородников. — Теперешнему или тому, до перестройки?

— А что?

— Самозабвенно ругает сейчас то, что раньше хвалил. И наоборот, — усмехнулся Василий Лукич.

— Ладно, вернёмся к делу, — сказал Чикуров. — Суть я уловил, но есть кое-какие вопросы. Куда, например, девались деньги, которые клал в стол Цареградского Ляхов?

— Представь себе: их забирал Жоголь. И делал это каждый раз, как только Ляхов покидал кабинет директора. Ловко?

— Ясненько… Теперь о самом Жоголе. Насколько я понимаю, вся эта провокация против Цареградского была задумана, чтобы освободилось место директора и Жоголь занял его, так?

— И занял бы, это точно! После ареста Цареградского Жоголя сразу же сделали и.о. Мне говорили в управлении торговли, что уже был готов проект приказа о назначении Жоголя директором. Я помешал.

— И за что едва не поплатился своим местом? — улыбнулся Чикуров.