Криминальный репортер

Последнюю фразу он произнес с надрывом. В его голосе чувствовалась пьяная слеза. Чтобы говорить с ним, больше не наливать, иначе поплывет совсем, а то и зарыдает в голос. И я незаметно отставил бутылку в сторону.

– Понимаю, – отозвался я с чувством. Взор мой был горестен и серьезен. И Вася проникся:

– Молодец… Как тебя зовут?

– Алексей, – соврал я не очень уверенно. Я вообще врать не умею и делаю это лишь в силу служебной необходимости. Сейчас был как раз тот самый случай.

– Лёха, значит, – констатировал Василий. – Ну, ладно, спрашивай…

– Расскажи про последний день, когда ты виделся со своим лучшим другом Игорем Саниным, – попросил я. – Это очень важно, понимаешь? Для людей важно, для всех нас.

– Понимаю, – еще серьезней ответил он и поискал взглядом бутылку. – А где она?

– Мы с тобой выпьем, – сказал я. – Обязательно. Минут через десять…

Взор Васи помрачнел.

– Нет, – быстро поправился я. – Через семь минут.

– Через пять, – безапелляционно заявил Вася.

– Хорошо, через пять, – согласился я. – А пока расскажи про тот день, когда твоего друга не стало. Как и когда вы с ним увиделись. Что делали? Ну, слушаю тебя.

– Пять минут, – напомнил мне Вася и поднял указательный палец. – Ты понял?

– Понял, понял, – сказал я.

– Засек, – показал он на часы.

– Не переживай…

– Вот, – Вася немного посветлел лицом. – Он тоже так говорил: понял, понял. Или: скоро, скоро. Быстро так говорил… Хороший был мужик. Не жлоб. Подойдешь к нему: Игорек, выручай, дай полтинник, на пузырь не хватает. Трубы горят! И что ты думаешь? Дает! И потом не пристает и не висит над душой, типа: когда отдашь, да когда отдашь. Да… А тогда он сам во двор вышел. Ко мне и Гришке, – он замолчал и посмотрел на меня: – Гришка – это кореш мой. Мы с ним вместе… это, общаемся.

Я молча кивнул, поскольку любая фраза могла его сбить.

– Так вот, – продолжил Вася. – Он подошел и сказал, что не дернуть ли нам водочки? Выпивши малость был, – щелкнул он себя по строптиво выпиравшему кадыку. – Поговорить хотелось с понимающими людьми, с нами… Он любил «за жизнь» потолковать. Говорил, за такими разговорами душой отдыхает. Я и сам так нередко отдыхаю. – Вася задумался, а потом спросил: – А пять минут еще не прошло?

– Нет, только две прошло, – ответил я. – А когда он к вам подошел – днем, вечером?

– Дне-ем, – протянул Вася.

– Хорошо, рассказывай дальше…

– Ну, он предложил, а мы с Гришкой что ж, с хорошим человеком… С другом лучшим. Он говорит, спасибо, братцы, дескать, уважили. И дает на два пузыря. Гришка тогда еще спросил, а на закусь не подкинет ли деньжат? А он, дескать, с собой нету. Да и есть, говорит, у меня закусь. Ко мне, мол, пойдем, у меня пожрать имеется. А тут откуда ни возьмись Петруха… Вот что значит нюх… Давайте, говорит, я в магазин слетаю. Ну, а чо, нам не жалко. Лети себе! Не наши деньги, и водка не наша. К тому же Петруха нас как-то угощал, отчего его в компашку не взять? Мы его сейчас угостим, он нас потом… Без взаимовыручки, брат ты мой, нельзя. Запросто окочуриться можно, если вовремя не опохмелиться. Сердце не выдержит – и хана! Ну, значит, он ушел, а мы к Игорьку пошли. Он из холодильника все вымел, колбаса там, сыр, рыбку тоже, – сглотнул Василий. – Говорю же, не жлоб был, правильный мужик. А тут и Петруха с тремя пузырями. Я ему – а откуда третий пузырь? А он – я, дескать, в компанию напросился, от себя пузырь прикупил. Тоже не жлоб… Прошли пять минут-то? Уморил ты меня совсем.

– Нет, – сказал я и посмотрел на часы: – Еще полторы минуты осталось…

– Ладно, – согласился Василий. – Пришли мы, выпивать начали, разговаривали. Игорек нам байки рассказывал из киношной жизни, а мы ржали. Он здорово умел рассказывать, смешно. Одно слово – артист…

– А потом? – решился я задать вопрос, потому что Вася замолчал.

– А потом я и не помню. Как отрезало! Допили, да по домам пошли, – ответил Василий. – Вечером уже… Стемнело, помню.

– А вы все вместе ушли? – быстро спросил я.

– Кажись, вместе, – наморщил лоб Василий, заставляя извилины работать в усиленном режиме. – Вместе пришли, вместе и ушли… Как и полагается!

– Точно вместе? – переспросил я.

– Не, не точно, – подумав, ответил Вася. – Ты лучше Гришку об этом спроси. Или Петруху. Может, они лучше моего помнят…

– А Петруха – это такой… Средних лет, среднего роста, в джинсах и светлой куртке? Лицо суховатое, а глаза серые, так? – спросил я, припоминая приметы мужика в кепке из интервью.

– Да вроде так, – ответил Вася и с любопытством посмотрел на меня: – А ты чо, знаешь Петруху?

– Да, видались как-то, – неопределенно ответил я. – А где он живет, не знаешь?

– Говорил, что в соседнем дворе…

– А в каком? – не отставал я от Василия.

– А хрен его знает, – немного подумав, сказал он. – Ну, наливай, что ли…

Водки хватило на полный стакан. Вася медленно поднес его ко рту, выдохнул, закрыл глаза и выпил. Затем быстро очистил банан до конца, засунул его в рот и принялся с аппетитом жевать.

– Не, – сказал он полным ртом. – У эухи э эые аа…

– Чего? – не разобрал я ни единого его слова, кроме «не».

– У Петрухи не серые глаза…

– А какие? – спросил я.