Криминальный репортер

– Есть такое, – с легкой улыбкой признался я. – Но иначе же не интересно… А что, это было действительно убийство? – спросил я в свою очередь.

– Мы классифицируем случай как «нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть человека», – сухо ответил Коробов, как отвечают работники пресс-служб на вопросы журналистов.

– Потому что после нанесения удара по голове Санин был еще жив?

– Да, – коротко ответил мой университетский товарищ, отрезав от мяса еще маленький кусочек.

– И его потом кто-то добил… – продолжил я.

– Похоже, – нехотя произнес Коробов.

– А почему он не кричал, не звал на помощь? – спросил я.

– После того, как его ударили и он на время лишился чувств, ему заклеили скотчем рот, – ответил Володя. – Так что сам понимаешь: промычать еще что-то можно, а вот крикнуть в полный голос – нельзя…

– Про скотч официально установлено?

– Да, – снова коротко ответил Коробов.

– Понятно, – я отхлебнул из фужера минералки. – Но ты сам говоришь – убийство? А это совсем другое, нежели пьяное выяснение отношений и «нанесение тяжких телесных повреждений»…

– Все указывает на то, что убийство замышлялось заранее, то есть было тщательно спланировано, – сказал Володя. – Отсюда и скотч, и отсутствие следов. Все тщательно стерто. Стерильно! Если, конечно, не считать потоков крови… После бытовухи, как правило, следы остаются, даже если их и пытались уничтожить…

– А следы должны быть, – уверенно сказал я и демонстративно посмотрел в сторону.

– Почему? – попытался поймать мой взгляд Володя, что у него не получилось.

– А когда было совершено убийство? – ответил я вопросом на вопрос. – Что говорит заключение?

– Я и так тебе много уже сказал, – ответил Коробов немного обиженно.

– Но я дал вашему управлению мужика в кепке, – парировал выпад. – Кстати, что с ним? Дает показания?

– Ищем, – коротко ответил Коробов. – Так почему же в квартире Санина должны были остаться какие-то следы? И какие? – поймал, наконец, мой взгляд Володя и строго посмотрел на меня.

– Ты не ответил, когда убили Санина, – выдержал я его взгляд.

– Медицинское заключение гласит: время убийства – от шести до девяти часов вечера, – неохотно ответил Коробов.

– А о чем еще гласит медицинское заключение? – мягко и ненавязчиво поинтересовался я.

– Ты мне не ответил, почему в квартире Санина должны были остаться следы? – спросил Володя, уже имея на то полное основание. – Ты знаешь что-то конкретное?

– Знаю… Потому что чуть ранее и в означенные медицинским заключением часы Санин пил на своей квартире водку с тремя мужиками, – сказал я и победно посмотрел на собеседника.

– Что за мужики? – стараясь не выказать особого интереса, спросил Володя Коробов.

– А что еще написано в медицинском заключении? – не собирался отвечать первым я.

Следователь Главного следственного управления по городу Москве Коробов какое-то время молчал. Очевидно, прикидывал, можно ли говорить то, что он намеревался сказать. А потом, правильно решив, что сказанное им сейчас мне, так или иначе, но все равно в скором времени станет известно ушлым московским журналистам либо через доктора, проводившего вскрытие, либо через других работников управления, ответил:

– Еще в медицинском заключении написано, что на теле Игоря Валентиновича Санина имеются многочисленные гематомы. У него ссадины на коленях, что указывает на то, что он падал на колени и потом полз, и в кровь разбиты костяшки пальцев на правой руке. Это свидетельствует, что он оказывал посильное сопротивление, и на теле напавшего или напавших на него тоже должны быть синяки и кровоподтеки. – Коробов замолчал и уже без обиняков и с нескрываемым интересом и даже волнением спросил: – Ну, говори теперь: чего накопал про этих мужиков?

– И скажу, – я задиристо и с некоторым превосходством посмотрел на Володьку: – Мне известно, исходя из разговора, или показаний по-вашему, соседки Санина с третьего этажа гражданки Монаховой Милицы Васильевны, что Санин в день и вечер убийства выпивал с тремя мужиками у себя на квартире. Причем денег на водку он дал сам и сам же пригласил их к себе на квартиру. Что? – Я с удовольствием посмотрел на слегка вытянувшуюся физиономию Коробова. – Интересная информация?

– Интересная, – признался он. – А она, тетка эта, ничего подобного нам не сказала…

– Потому что вы об этом ее не спрашивали, – иронически заметил я. – Вас ведь только шум интересовал, который мог доноситься из квартиры, чтобы определить время убийства, да не появлялись ли подозрительные посторонние личности. А эти мужики – не подозрительные и не посторонние, а свои, со двора…

– Молодец, – сказал Коробов. – Признаю. Ты научился работать.

– То-то же, – улыбнулся я. – И с двумя мужиками из трех, что пили на квартире Санина, я уже поговорил, – добавил я и победно посмотрел на собеседника, быстро проглотившего кусок мяса, не дожевав. – Одного мужика зовут Гришкой, а другого – Васькой.

– И что же они говорят? – остро посмотрел на меня мой собеседник из Главного следственного управления.

– Ишь, какой быстрый, – усмехнулся я. – А что говорит протокол осмотра места происшествия?