Криошок

Он посмотрел на группу спортсменов и микробиолога, вышедших из дома – кто-то даже забыл накинуть куртку. Тут были все без исключения, кроме Кати Сметкиной, и профессор подумал о том, что его тест накрылся – следы крови, если они и были, что маловероятно, уже наверняка стёрты с подошв о снег, а убийца остался не вычисленным. Однако к одной нешуточной проблеме добавились другие.

После внезапного нападения ещё одного полярника из группы тех, которых Шахицкий называл «инфицированными», и захвата Царицына, Герману был необходим новый уверенный и здравомыслящий союзник. Ему показалось, что больше всего в этом плане ему подходит именно Егор, который первым проявил решительность и сноровку. Был ещё микробиолог, но после разговора с Киреевым в душу профессора закралось сомнение. Он и не собирался верить «инфицированному» на слово, тем более после того, как тот проявил крайнюю неадекватность, однако, насколько ему подсказывал здравый смысл, не следовало забывать и о том, что в течение нескольких дней никто в точности не знал, что происходило на станции и, как выяснилось, у каждой из враждующих сторон на этом поле боя была своя «правда» и восприятие действительности.

– Возьми карабин, – сказал Фридман Егору, указав на лежавшую на льду «Сайгу». – Теперь он твой.

– ОК, шеф! – кивнул сибиряк.

Герман подобрал свой собственный пистолет, и тяжёлым шагом направился к кают-компании. Его тут же окружили спортсмены.

– Вячеслав, – устало сказал он Шумилову. – Помоги Егору и Шахицкому. А ты, Аркадий… – он бросил на микробиолога быстрый острый взгляд.

– Я всё понял, – ответил тот. – Тело в карантин. За мной, ребята!

– А как же тест, – неуверенно обронил Павел, опустив глаза на свои ботинки. – Вы забыли профессор?

Фридман махнул рукой:

– Все тесты к чёрту!

Он решил не раскрывать спортсменам своей маленькой хитрости – того, что на самом деле блефовал. Он не видел кровавых следов в комнате, где произошло убийство. Однако нужно было ведь хоть как-то попытаться раскрыть убийцу, и Герман понадеялся, что нервозность преступника его выдаст.

Впрочем, теперь это уже не казалось ему актуальным, и он добавил:

– Если я не ошибаюсь, скоро нас будет брать на приступ целая группировка.

– Наконец-то ты поверил, – проговорил Шахицкий.

– А как же Степан? – спросила Чирковская. – Надо идти его выручать! Дайте мне оружие, профессор, на снегоходе я их быстро догоню.

– Ишь ты, какая боевая! – воскликнул Фридман. – Тут тебе не биатлон и не забег на три километра. Все – марш в кают-компанию!

Молодые люди с неохотой вернулись в помещение, и Герман закрыл за ними дверь.

Мужчины молча ждали от него хоть каких-то разъяснений, однако первыми готовность действовать проявили, как ни странно, женщины.

– Вы как хотите, а мы с девчонками идём выручать Царицына, – не отступала Света. – Хоть он малость и прохвост, но всё-таки живой человек, и мы не имеем права сидеть здесь, пока эти… нелюди делают с ним что хотят. Девчата, вы со мной?

– Можешь на меня рассчитывать, – ответила Лена, а Люба только кивнула в знак сдержанного согласия и добавила:

– Можно идти по готовой лыжне – это же был двухгусеничный «Буран».

– А отбивать Царицына будете лыжными палками? – съязвил Фридман.

– Что, разве на станции нет оружия? – спросила Чирковская.

– Насколько я берусь судить, всё оружие в руках тех самых нелюдей, о которых вы, девушка, только что упомянули, – сказал учёный.

– Ладно, девчата, не гоните гусей, – обронил Дмитрий, человек с не слишком красивым, но добродушным приятным лицом и умным, немного задумчивым взглядом начитанного и рассудительного молодого человека. – У нас есть начальник, он отдаст все необходимые распоряжения.

– Спасибо за доверие, – ответил Фридман. – Я всё-таки надеюсь на ваше здравомыслие. Мы находимся не где-нибудь, а на Северном полюсе, и здесь не нужно делать опрометчивых скоропалительных решений и бросаться в крайности. Короче говоря, всем слушать меня! Мы останемся здесь, в кают-компании, пока за нами не придёт помощь.

Он с грустью посмотрел на свёрток, лежавший на столе у окна, в котором была аккуратно завёрнута «ось земли» и подумал о том, что, возможно, это будет первый раз, когда он не воткнёт её в точке географического полюса, поскольку на фоне развивающихся малоприятных, угрожающих чудовищной опасностью событий, предприятие, которое ему поручили, можно считать несостоявшимся. Хотя в данной обстановке можно было предугадать и другие, более устрашающие испытания и, возможно, ещё далеко не всё кончено.

Он открыл дверь в смежное помещение, где лежала под одеялом Катя вовсе не потому, что хотел её проведать – просто захотел избавиться от общества молодых людей, в среде которых уже назревало нечто вроде бунта, и немного привести в порядок мысли.