Читаем Крёстный тесть: записки Избранного или исповедь Посвященного полностью

Пожалуй, такое же положение дел с историческими личностями во всем мире, лишь с незначительными отклонениями, обусловленными периодами исторического развития и страновой спецификой.

Одним словом, в этой книге, по крайней мере, в первом выпуске, я решил не акцентировать внимание читателя на человеческих слабостях и пороках.

Представляю себе разочарование читателя! Не беспокойтесь, интересные факты я вам обещаю.

Просто я решил не уподобляться своим коллегам по Ордену Великого Магистра. Многое, что будет изложено в этой главе, покажется невероятным. Столкновение с реальной политикой для многих является шоком, и я не исключение.

Для достоверности я решил взять себе в качестве виртуального собеседника бывшего Вице — президента США, лауреата Нобелевской премии Альберта Гора. Думаю, в его компетентности ни у кого не будет никаких сомнений. Если вы из любопытства прочитаете его книгу «Атака на разум», то в процессе прочтения Вас непроизвольно будет преследовать мысль, что это — книга о Казахстане. Я думаю, аналогичные мысли будут возникать у читателей России, Англии, Китая и любого другого государства, с той лишь разницей, что каждый будет считать, будто речь идет о его собственной стране.

В этой главе, как впрочем, и в последующих я буду часто ссылаться на книгу Альберта Гора и вы сами поймете, что это стоило того.

Вот как начинает свою книгу Альберт Гор, кстати сказать, она абсолютно свежая и вышла в свет осенью 2007 года, но, по-моему, ее еще нет в русском переводе.

«…Множество американцев сегодня чувствуют, что наше правительство безответственно, что никто из власть имущих не прислушивается к народу, не озабочен тем, что думают другие люди.

Они чувствуют, что оторваны от демократии. Им кажется, что один голос ничего не значит, что отдельно взятый человек не имеет никакой реальной возможности участвовать в управлении страной. И к несчастью, они в чем — то правы…

…Сегодня многим американцам кажется, что никогда в прошлом политический курс не строили столь упорно и последовательно на лжи вопреки массе опровергающих и очевидных фактов. Растет число тех, кто во весь свой голос вопрошает: „Что произошло с нашей страной?“ Все больше и больше людей пытаются понять, почему наша демократия пошла в неверном направлении и как это можно исправить…»

Не кажется ли Вам, что вместо слова «американцам», можно было бы вставить слово «казахстанцам»?

Для себя я твердо решил, что напишу «голую» правду, а дальше — судить читателям. Разумеется, отмечу и положительные черты политиков Казахстана. Рассудить нас может только история, но по-моему глубокому убеждению, все можно было сделать иначе.

Читателю будет более понятно, если я смогу погрузить его в историю становления независимого Казахстана, поэтому позволю себе небольшой экскурс.

Что представлял собой Казахстан в начале 90-х годов? Мы только что получили независимость, которую нам подарила история и господин Случай. В стране не было собственной армии. Было лишь то, что механически и весьма топорно поделили в состоянии глубокого опьянения в Беловежской пуще. Многие, или скажем, практически все офицеры, являлись частью армии Советского Союза и еще многие годы, да и в настоящее время тоже оглядываются на Москву, и докладывают все, что происходит теперь уже в независимом государстве своему бывшему начальству в Москве. Такая же ситуация в КНБ и МВД. Таким образом, говорить о военных и государственных секретах не приходилось тогда, и во многом не приходится и сейчас.

Еще хуже была ситуация с опытом международной торговли, дипломатии, внешних экономических связей. В этих сферах не только не было специалистов, но и вообще, людей, знающих языки, и посетивших заморские страны, можно было посчитать на пальцах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное