Криптия

– Сомневаюсь, чтоб Бото читал «Стратагемы» и вообще знал грамоту. Да и Саба – умелый механик, но не стратег. Что до меня, то я полагаю, что этот гнусный прием – для нас скорее добрый знак. Даже вдвойне.

– Объяснитесь, куратор.

– Во-первых, это означает, что у Бото по-прежнему нехватка настоящих снарядов для онагров. А во-вторых, чем больше казней творит Бото, тем меньше у него людей, а у нас – противников.

– И степняки вполне могут взбунтоваться против такого правителя, – подхватил Целла.

– Я бы не был настроен столь радужно, – в разговор вмешался Ротескальк, доселе молчавший. – Вы расцениваете поступок Бото с точки зрения цивилизованных людей и от степняков ждете того же. Но варвары видят мир совсем не так, как мы. Для них безумец – а Бото вряд ли можно счесть разумным даже по варварским меркам – любимец их лжебогов, если не сам бог во плоти. И такая слепая жестокость по отношению к своим же людям есть проявление его божественной сущности.

– Все это слишком заумно для нас, простых солдат, – заявил Целла. Куратор припомнил, что «простой солдат» обучался в военной академии и в силу происхождения прилично начитан. Но Зенону не хотелось слушать отвлеченные рассуждения жреца, он слишком устал. А Ротескальк не стал препираться с командующим.

– Хорошо, тогда поговорим о Сабе. Не хотелось бы напоминать, но увы – однажды ему уже удалось ввести нас в заблуждение. Что если, используя отрубленные головы вместо снарядов, он не только стремится запугать горожан, но заодно тянет время, чтобы приготовить новое орудие уничтожения?

– Что вы имеете в виду, преподобный?

– Мы используем при обороне вар и различные зажигательные смеси. Никто не поручится, что Саба не способен сделать то же самое. Для этого, почтенные господа, в каменоломни ездить не надобно. Разлить смесь по горшкам, сложить кучно, и поджечь перед залпом из онагра. Это все, разумеется, мои домыслы, но…

– Ни дождей, ни снега сейчас нет, и пожары вполне могут распространиться по городу, – прервал его Леопа. – Я уловил твою мысль, Ротескальк, и постараюсь выяснить, не делается ли в лагере противника чего-то подобного.

– Все же некоторое время у нас есть. – Целла был задумчив. – Если верить донесениям лазутчиков, Бото изрядно проредил тех, кто работал на его механика. А обучить новых – потребен срок.

– Но все же обслуга при онаграх уцелела.

Наместник подался вперед.

– Я выслушал всех. И все приму к сведению. Но если вы, преподобный, завели речь о делах военных, что вам несвойственно, не значит ли сие, что жреческая коллегия способна предложить какую-то помощь в обороне… кроме молитв и богослужений, разумеется?

– К сожалению, никто из нас не обладает надлежащей духовной силой, чтобы подчинить себе орду и заставить ее уйти. Такое деяние – в воле богов. Мы можем лишь молить их об этом.

– И только? – Целла через силу усмехнулся. – Не преуменьшайте своих умений. Может, храмовая стража не так опытна в бою, как мои люди, но с зажигательной смесью они вовремя подоспели. Говорят, вы и одурманить врага умеете…

– Это преувеличение. – Ротескальк чуть промедлил, будто ожидал, что скажет Ансгар. Но тот промолчал. – Разумеется, мы имеем дела со снадобьями… разного рода. Однако использование в осажденном городе может быть опасно не только для противника. Тем не менее… – он снова помолчал, – мы с собратьями обсудим, как использовать наши знания на пользу городу.

– Было бы проще, – заметил Целлла, – если б наши жрецы состязались со степными шаманами. Не сомневаюсь, за кем была бы победа.

– Вот потому-то враг и не полагается не на шаманские камлания, а на силу оружия, – ответствовал Ротескальк.

Наместник похлопал глазами, которые из-за военного положения даже не подводил. Бамбираг не мог понять, обмениваются ли жрец и командующий похвалами или взаимно язвят друг друга. В другое время он бы оценил такую двусмысленность, но, увы, сейчас и аристократы теряли присущую им изысканность.

– Если вам больше нечего добавить, ступайте, господа.

И ведь все правы, думал Леопа, покидая дворец. И Целла, и наместник. Мы должны использовать любые средства ради безопасности города. Но и Ротескальк тоже правду молвил. Куратор сам видел действие отравы и испытал его на себе. Да, жрецы смогли бы каким-то образом распространить дурман среди кочевников, заставить их поступать, как приказано… но кто поручится, что воины Шенана также не пострадают?

Хотя у него осталось впечатление, что Ротескальк не только отраву имел в виду. Но куратор не стал останавливать жреца и выяснять подробности; у него не было на это ни сил, ни времени.