Криптия

Но те уже знали, Привратник их знает, откуда. Вроде и не ездят они далеко, а поди-ка ты, какая-то птица на хвосте принесла. И когда узнали, уже успели и порыдать, и кулаками постучать. А потом принялись готовиться к обороне. При удаленности от Михаля уходить было не менее опасно, чем оставаться. Недавняя война Рисэя с Димном обошла их стороной, бои проходили ближе к Димну либо побережью, и это внушало надежду, что и тут все обойдется. А если и нет – поселенцы были не трусливого десятка. Да, земля, за которую они так уцепились, не была изначально их родиной. Но эта земля не облагалась налогом, а это много значит для тех, кто понимает.

Мужчины в Горелом Логу – так называлось селение – не только пахали, но при необходимости могли взять в руки оружие. А жены их, в основном, взятые из кланов, способны вспомнить, что умели ездить верхом и стрелять. Дома здесь были прочные, в каждом можно было держать оборону. А когда прибыли комиты, народ воспрял духом. С такими-то молодцами ничего не страшно.

Келлах понимал, что они не правы. Его отряд способен противостоять кочевому клану, пошедшему в набег, но если, как в давние времена, кланы соберутся в орду, тут ничем не поможешь. Однако Келлах надеялся, что если до этого дойдет, они узнают заблаговременно, чтоб уйти и этих дурней, что в землю вцепились, по возможности увести.

А жалко, если вдуматься. Неплохое местечко, несмотря на уродское название. Здесь можно увидеть то, чего в этих краях почти что не водилось, – деревья.

Михаль – страна по преимуществу лесистая. Выходцы оттуда новые леса насадить, разумеется, не собирались. Они свои-то вырубали, чтоб расчистить места для городов и пашен. Но все же, отправляясь в новые края, везли с собой саженцы, и за те десятилетия, что они осваивали здешние земли, эти саженцы принялись и поднялись. Дома поселенцев окружали сады, от пыльных ветров их защищали высаженные у дорог тополя. Еще несколько десятилетий мирной жизни, и Горелый Лог мог бы стать городком. Ничего, конечно, общего не имеющим с имперскими городами с их строгой планировкой и обязательными укреплениями. Дома раскиданы как попало, строятся, как умеют, до укреплений руки еще не дошли. Зато земля родит в изобилии. Подумать только, до войны считалось, что здешняя земля – скудна! Работать на земле уметь надо, вот что. Благо рядом есть речушка и несколько родников, и здешние жители постарались, чтоб даже в засуху поля их и сады недостатка в воде не испытывали. И нет над ними никого, кто брал бы плату за использование колодезной и речной воды.

Жаль только, что десятилетий мира им никто гарантировать не может.

Хочешь мира и покоя – оставайся в Михале, терпи господ и налоги. А свободы и землицы захотел – будь готов, что всегда можешь эту свободу и землю потерять. Вместе с жизнью.

Пока же жизни можно было радоваться. Комитов разобрали на постой. Не каждому найдется удобная постель, не всякому ее согреет смазливая вдовушка – вдовы здесь, если они не совсем уж дряхлые старухи, замуж по новой выскакивали быстро, даже с целыми выводками детей – дети, это ж в работе подспорье, и жена с этаким приданым даже больше ценится. Но и такая ночевка лучше, чем под открытым небом. А уж насчет поесть-выпить народ расстарался. Закололи бычка, хозяйки выгребли, что было в закромах. Если придут враги и все же надо будет убегать, оно ж пропадет, так нечего жадничать (потом они об этом пожалеют, но не нынче вечером). А уж насчет выпивки… завидуйте, горожане! Вина здесь, правда, не водилось, но пиво варили, и не хуже, чем то, что идет на продажу. А какой сидр делали – украшающие поселок сады были не для красы.

Короче, вечер после прибытия комитов в деревню стал настоящим праздником. Келлах предупредил своих парней, чтоб не ужирались в хлам, не затевали драк и не заваливали девок силой. Им придется пробыть в Горелом Логу какое-то время, и лучше за это время не заводить здесь врагов.

Ни один дом в поселке не мог вместить столько народа. Угощение устроили на площади Горелого Лога, а когда все вдоволь наелись, устроили танцы. Настоящих музыкантов из тех, что играют на цитрах и виолах, тут не водилось, но кое-кто умел свиристеть на дудках, еще притащили обтянутый кожей барабан, явно попавший сюда с какого-то кочевья, и для веселья этого было достаточно. Плясала, конечно, молодежь, остальные продолжали выпивать, пока что чинно.

Келлах, разумеется, оставался за столом. По правую руку от него сидел Фритус, местный староста – крепкий, дочерна загорелый мужик с бородой то ли белой, то ли уже седой, по левую – отец Орто, миссионер, мелкий и юркий, несмотря на изрядный возраст. Фритус, разумеется, допытывался, чего ждать впереди, Келлах отвечал неопределенно, но заверял, что комес о них не забудет (в это он сам хотел бы верить). Заодно предупредил о гернийцах, что могут тут шляться.

– С чего бы? – удивился Фритус. – Вроде не воюем с Герне, разве нет?

У Михаля были не лучшие отношения с королевством Герне, это знали даже в таком отдаленном от метрополии селении, так что у вопроса был резон.