Криптонит (СИ)

«Это Насвай с ними шастает, мы-то че туда попрёмся, ты нормальная вообще, нет? Ну хочешь я тебе просто пива куплю, на лавочке выпьем?»

Голос Веры звучал в моей голове эхом рассудка. Сейчас глаза Веры были напротив меня, как всегда, строгие, внимательные, настороженные. А сама Вера была в окружении троих ребят-наркоманов из соседней школы, которые сейчас смеялись дебильным смехом, переговариваясь будто на каком-то другом языке, и разбивали о бетон бутылки.

И у меня было ноль рефлексии по этому поводу. Моя кровь гудела, ударяясь о стенки воспалённых сосудов, как волны шторма о корабль. Я сейчас не то что бы хотела слушать голос рассудка — мне сейчас на весь мир вообще было фиолетово.

— Ты чё, никогда не была здесь? — спросили прокуренным голосом, прижимая чересчур сильной рукой к боку. Подняв голову, я увидела только веснушки на побелевших щеках и оттопыренное из-за дурацкой оранжевой шапки ухо. Огромное, красное ухо.

А потом перевела несчастный взгляд на других ребят. А вот и остальные наркоманы. Щуплые мальчишки в штопаных чёрных куртках, слишком худые, чтобы соответствовать тем историям, которые ходили из уст в уста о ребятах из соседней школы. Якобы именно там избивают до потери сознания, вбивают циркули в пальцы на уроках, разбивают головы арматурами.

Но потом лучший друг Насвай Гриша повернул ко мне остальную часть своей головы, и вместо лукавых голубых взгляд и щербатой ухмылки я заметила странный обрубок на том месте, где должно быть второе ухо. И все слова застыли на моих губах.

Почему-то я думала, что именно эти ребята творят страшные вещи, а не страшные вещи творят с ними.

Они смеялись, кидая и кидая эти бутылки, чтобы потом собирать стекляшки… для чего?

Молчаливая в этом странном обществе Вера тоже недоумённо смотрела на то, как восторженная Насвай приносит нам в покрасневших ладошках кусочки блестящего стекла. На её круглом лице было слишком довольное выражение.

Я же была полна детского, заворожённого интереса к этой странной компании.

— И зачем тебе они? — полупрезрительно спросила Вера. Она стояла на кирпичах, возле голого дерева, выросшего прямо посреди этой базы, такая зажатая, бледная, чужая.

— Сделаю маме витраж, покрашу. Она их любит. А парни… да чёрт их знает. У них этих бутылок хоть жопой жуй.

— Зачем?

— Проблемы белых людей, — засмеялась Насвай, взглянув на Гришу рядом со мной, который тоже издал странный грудной смешок, дёрнувшись всем своим высоким худым телом. — Сдавать, зачем ещё? Гришань, когда самогон-то будет?

Меня удивляло, что она совсем их не боялась. Я видела даже нежность в её глазах — у неё, полной отрешённого равнодушия ко всему остальному миру, над которым она лишь смеялась, от которого была полностью оторвана. Они вместе были будто бездомные собаки.

И я вдруг почувствовала дикую любовь к этим бездомным собакам. В мире, в котором я жила, в школе, в модельном агентстве, на самом деле никто никому был не нужен, а между ними было какое-то щенячье братство, когда вы зализываете друг другу раны и приносите найденные на помойке объедки.

— Щас, только поговорю с вашей снежной королевой, — он кинул Насвай бешеный взгляд, а-ля «Не видишь, я тут занимаюсь пикапом?», а потом снова повернулся ко мне и лениво усмехнулся. Мне почти нравились искорки в его глазах. — Так была ты тут или нет? Расскажи о себе.

Насвай была тут не единственной девочкой. Ещё одна — Яна — сейчас затаилась на обломках поваленной плиты, тихая и маленькая, как кошка. Её злые зелёные глаза, которые почти светились в темноте, впились в меня и в руку Гриши на моём плече, которую я всё порывалась скинуть.

Мы смотрели друг на друга как волки из разных стай — почти испуганно, но в целом враждебно.

— Нет, — кратко ответила я. — Я по таким местам не хожу.

Яна издала смешок, спрыгивая с плиты и подходя пружинистым шагом ко мне. Она была ниже меня почти на голову и выглядела лет на четырнадцать в серой поношенной толстовке, но всё равно с вызовом поднимала на меня подбородок и зло глядела в глаза. Совсем не скрывая своей неприязни. Я же растерянно моргала.

— Ну конечно, по таким местам она не бывает. Пальто слишком белое. Модель Гуччи-Луи.

— Пальто от Валентино. Вряд ли тебе это знакомо, — я даже растерялась от такой предъявы, но лицо у меня раскраснелось от гнева и смущения.

— Тихо-тихо, девочки, не ругайтесь, — поднял руки вверх Гриша, но на его лице была всё та же расслабленная довольная усмешка. Яна резко сверкнула на него взглядом и отвернулась, убегая к мальчишкам, лихо перепрыгивая кирпичи и обломки. Ни разу не напоровшись на куски торчащей арматуры. А я уже колготки о них порвала.

— Она немного похожа на тебя, — хмыкнула Вера, делая глоток из своего «Гаража».

— Что? На меня? — негодующе повернулась я к ней. — Ты с ума сошла?

— Ну, версия тебя, если бы ты выросла на помойке.

Вдруг послышался какой-то слишком громкий звук — будто упало что-то массивное. И следом — вскрик Насвай.