Криптономикон

ДЕНИЦ: Примите командование. Возвращайтесь, но не в Лорьян, а в Вильгельмсхафен. Позаботьтесь о Гюнтере.

БЕК: Капитан-лейтенант Бишоф отказывается сдавать командование.

ДЕНИЦ: Введите ему снотворное и доставьте сюда, его не накажут.

БЕК: Спасибо от меня и от команды. Мы на ходу, но горючего мало.

ДЕНИЦ: Рандеву с U‑414 [ «корова»] на таких-то координатах.

В комнату заходят еще люди: дряхлый раввин, доктор Алан Матисон Тьюринг, крупный мужчина в твидовом пиджаке, которого Уотерхауз смутно помнит как оксфордского дона, и несколько человек из флотской разведки, вечно околачивающихся в четвертом корпусе. Чаттан призывает собрание к порядку и представляет одного из молодых людей. Тот встает и докладывает ситуацию:

– U‑691, подводная лодка класса IXD/42 под номинальным командованием капитан-лейтенанта Гюнтера Бишофа, и. о. командира оберлейтенант-цур-зее Карл Бек, в 20:00 по Гринвичу послала радиограмму командованию подводного флота. В радиограмме сообщается, что через три часа после уничтожения тринидадского торгового корабля U‑691 торпедировала и потопила британскую субмарину, которая забирала потерпевших. Бек взял в плен двух наших людей: сержанта МПФ Роберта Шафто, американца, и лейтенанта Еноха Роота, из АНЗАК.

– Как много эти люди знают? – спрашивает дон. Видно, что он изо всех сил пытается протрезветь.

Чаттан отвечает:

– Если Роот и Шафто расскажут все, что знают, немцы смогут сделать вывод, что мы прилагаем значительные усилия к сокрытию исключительно ценного источника разведданных.

– О дьявол, – бормочет дон.

Торопливо входит исключительно тощий и долговязый блондин в штатском – редактор отдела кроссвордов в одной из лондонских газет, а ныне – сотрудник Блетчли-парка. Теперь в комнате присутствуют больше половины людей из списка «Ультра-Мега».

Молодой аналитик продолжает:

– В 21:00 Вильгельмсхафен ответил радиограммой, в которой приказывалось немедленно допросить пленных. В 1:50 Бек сообщил, что, по его мнению, пленные принадлежат к некоему особому подразделению флотской разведки.

Пока он говорит, сидящим раздают только что отпечатанные машинописные экземпляры свежих расшифровок. Редактор отдела кроссвордов изучает листки, сильно наморщив лоб.

– Простите, может быть, об этом говорили до моего прихода, – произносит он, – но откуда вообще в этой истории взялось тринидадское торговое судно?

Чаттан взглядом затыкает Уотерхаузу рот и отвечает:

– Не скажу. – (Все смеются, как будто он только что удачно сострил на светском рауте.) – Однако адмирал Дениц, читая радиограммы, вероятно, тоже пребывает в недоумении. Мы бы предпочли, чтобы в этом состоянии он и остался.

– Дано. Первое, он знает, что потоплено торговое судно, – подает голос Тьюринг и загибает палец. – Второе: он знает, что несколько часов спустя там же оказалась британская субмарина, и она тоже потоплена. Три: он знает, что из воды вытащили двух наших людей и что они, вероятно, относятся к разведке. На мой взгляд, это довольно широкая категория. Однако из этих двух кратких сообщений он не сможет вывести, с какого из кораблей – торгового или подлодки – наши люди.

– Ну, это очевидно, разве нет? – говорит Кроссворд. – Они с подлодки.

Чаттан отвечает чеширской улыбкой.

– Ой! – восклицает Кроссворд.

У всех глаза лезут на лоб.

– По мере того как Бек шлет новые радиограммы, увеличивается вероятность того, что Дениц узнает что-то для нас нежелательное, – говорит Чаттан. – Вероятность станет практически стопроцентной, когда U‑691 доберется до Вильгельмсхафена.

– Поправка! – кричит раввин. Все вздрагивают. Наступает долгая тишина, пока старик медленно привстает, держась за стол трясущимися руками. – Существенно не то, шлет ли Бек радиограммы! Существенно, верит ли им Дениц!

– Замечательно! Очень умно! – говорит Тьюринг.

– Совершенно верно! Спасибо за уточнение, герр Кан, – произносит Чаттан.

– Простите, – вмешивается дон, – но с какой стати он им не поверит?

Опять наступает долгая тишина. Дон заработал решающее очко и вернул всех к мрачной реальности. Раввин начинает что-то жалобно бормотать, однако его прерывает громовой голос со стороны двери:

– ФУНКШПИЛЬ!

Все глаза устремляются на человека, который стоит в дверях. Это крепкий мужчина лет пятидесяти, совершенно седой, в толстенных очках, которые увеличивают глаза; по темно-синему пиджаку метет вьюга перхоти.

– Доброе утро, Элмер! – произносит Чаттан с натужной веселостью психиатра, входящего в палату буйнопомешанных.

Элмер делает шаг вперед и поворачивается к собравшимся.

– ФУНКШПИЛЬ! – громогласно повторяет он.

Уотерхауз гадает, глухой Элмер, пьяный или то и другое вместе. Элмер поворачивается ко всем спиной и некоторое время пялится в шкаф, затем с изумленным видом оборачивается к собравшимся.

– Я думал, тут будет доска, – говорит он с техасским акцентом. – Что за аудитория без доски?

По комнате пробегает легкий смешок: все пытаются понять, Элмер так шутит или абсолютно не в себе.

– Это называется «радиоигры», – объясняет рабби Кан.