Криптономикон

– Спасибо, сэр! – быстро и обиженно отвечает Элмер. – Радиоигры. Немцы ведут их с начала войны. Теперь наш черед.

Несколько минут назад Уотерхауз с тоской думал, какое здесь все британское, чужое, и мечтал, чтобы появился хотя бы один американец. Теперь, когда это желание исполнилось, ему хочется уползти на четвереньках.

– Как играют в эти игры, мистер… э-э… – начинает Кроссворд.

– Зовите меня Элмер! – грохочет Элмер.

Все шарахаются.

– Элмер! – говорит Уотерхауз. – Перестаньте, пожалуйста, кричать.

Элмер поворачивается в его сторону и дважды моргает.

– Игра проста, – начинает он обычным человеческим голосом, но тут же снова приходит в волнение и продолжает по нарастающей: – Достаточно радиопередатчика и пары музыкантов с хорошими руками и хорошим слухом! – Он уже орет. Машет рукой в угол, куда запихнули девушку-альбиноса в наушниках и музыканта с помадой на левом ухе. – Объясните про почерк, мистер Шейлс.

Ударник встает.

– У каждого радиста есть определенная манера выстукивания – мы зовем ее почерком. Опытные сотрудники радиоперехвата различают немецких радистов по почерку – мы можем, например, сказать, когда кого-то из них переводят в другое подразделение. – Он кивает на девушку-альбиноса: – Мисс Лорд перехватывала многие радиограммы с U‑691 и знает почерк их радиста. Более того, у нас есть записи последних сообщений с U‑691, сделанные при помощи проволочного самописца, и мы их внимательно изучили. – Ударник собирается с духом и заканчивает: – Мы убеждены, что я могу подделать почерк U‑691.

Вступает Тьюринг:

– А поскольку мы взломали «Энигму», мы можем составить какое угодно сообщение и зашифровать его так, как это сделала бы U‑691.

– Превосходно! Превосходно! – восклицает один из министерских чиновников.

– U‑691 будет по-прежнему слать свои сообщения, – напоминает Чаттан. – Мы бессильны этому помешать, разве что сумеем ее потопить, к чему сейчас прилагаются все усилия. Однако мы можем существенно замутить воду. Рабби?

Раввин снова начинает подниматься. Все замирают, ожидая, что он упадет, но ничего такого не происходит.

– Я составил сообщение на немецком флотском жаргоне. В переводе на английский там говорится примерно: «Допрос пленных продвигается медленно испрашиваю разрешения применить пытки», потом несколько Х в ряд и слова: «ОСТОРОЖНО ЗАСАДА U‑691 ЗАХВАЧЕНА БРИТАНСКИМИ ДЕСАНТНИКАМИ».

Все ахают.

– А что, талмудисты обычно изучают современный немецкий сленг? – спрашивает оксфордский дон.

– Мистер Кан полтора года анализировал расшифровки в четвертом корпусе, – говорит Чаттан, – и назубок знает все их словечки. Мы зашифровали сообщение мистера Кана сегодняшним ключом «Энигмы», и мистер Шейлс имел время с ним попрактиковаться.

Мисс Лорд встает, как девочка, отвечающая урок в викторианской школе.

– Могу подтвердить, что исполнение мистера Шейлса неотличимо от манеры U‑691.

Все глаза устремляются на Чаттана. Тот смотрит на старперов из Бродвей-билдингс. Они по-прежнему на телефоне: излагают происходящее кому-то, кого явно боятся до судорог.

– Разве у фрицев нет пеленгаторов? – спрашивает дон, словно выискивая огрехи в студенческой работе.

– Их пеленгаторная сеть куда хуже нашей, – отвечает один из молодых аналитиков. – Маловероятно, что они станут триангулировать сигнал, как предполагается, с их собственной подлодки, а поэтому вряд ли поймут, что передача ведется не из Атлантики, а из Бекингемшира.

– Тем не менее мы предусмотрели такую возможность, – добавляет Чаттан, – и условились с несколькими нашими кораблями, а также рядом самолетов и наземных формирований, что они наполнят эфир переговорами. К началу ложной трансляции с U‑691 немецкие пеленгаторные станции будут захлебываться от работы.

– Отлично, – бормочет дон.

Все сидят в церковном молчании, пока старший из министерских чиновников беседует с Кем-то на другом конце провода. Повесив трубку, он торжественно изрекает:

– Приказано исполнять.

Чаттан кивает молодым людям, те бросаются к телефонам и начинают спокойным, клиническим голосом диктовать счет крикетных матчей. Чаттан смотрит на часы.

– Потребуется несколько минут, чтобы создать дымовую завесу в эфире. Мисс Лорд, сообщите, когда уровень разговоров достигнет желаемой интенсивности.

Мисс Лорд делает реверанс и садится за рацию.

– РАДИОИГРА! – орет Элмер так, что остальные подпрыгивают. – Мы уже послали насколько других сообщений, якобы с британских кораблей. Зашифровали их кодом, который фрицы взломали пару недель назад. Радиограммы касаются операции – выдуманной операции, – в ходе которой наши десантники якобы захватили немецкую подводную лодку.

Из телефона снова слышится отрывистый лязг. Джентльмен, которому выпало несчастье снять трубку, переводит услышанное на более вежливый английский:

– Что, если исполнение мистера Шейлса не обманет радиста в Шарлоттенбурге? Что, если они не расшифруют ложных сообщений мистера Элмера?

Чаттан подходит к карте, приколотой на кульман в конце комнаты. На карте часть Атлантического океана, ограниченная с востока Испанией и Францией.