Криптономикон

Еще через пять минут глубинная бомба попадает в кормовую часть и повреждает оба корпуса – внешний и герметичный. Бишоф чувствует, как палуба кренится под ногами, а уши начинает закладывать. На субмарине это дурное предзнаменование. Кто-то с грохотом задраивает отсеки, чтобы задержать проникновение воды в носовую часть, обрекая на гибель тех, кто остался сзади. Но и те, кто впереди, тоже мертвецы, остальное лишь вопрос времени. Переборки не могут сдержать пять, шесть, семь, восемь, девять, десять атмосфер. Они лопаются, вода давит наверх, пузырь воздуха в носовой части «Фау-миллион» сокращается вдвое, затем еще вдвое, затем еще. С каждым разом волна давления молотом ударяет Бишофа в грудь, выколачивая из легких воздух.

Нос лодки направлен вертикально вверх, как стрелка на глубиномере. Палубы нет, стоять не на чем; трещат переборки; в отсеки врывается вода, заливая людей с головой, и те, не успев вдохнуть, судорожно плывут наверх, в пузырь.

Наконец искореженная корма втыкается в морское дно, и «Фау-миллион» оседает, вращаясь вокруг оси и с хрустом ломая коралловый риф. Гюнтер Бишоф и Рудольф фон Хакльгебер оказываются в безопасном, уютном пузыре. Весь воздух, что раньше был в подлодке, теперь сжат до размеров автомобильной кабины. Внутри темно.

Бишоф слышит, как Руди щелкает замками своего алюминиевого чемоданчика.

– Только не зажигайте спички, – предупреждает Бишоф. – Воздух сильно сжат, спичка вспыхнет, как порох.

– Какой ужас. – Руди включает фонарик.

Лампочка загорается, и тут же нить накала краснеет и превращается в маленький тусклый огонек.

– Лампочка лопнула, – объясняет Бишоф. – По крайней мере я успел увидеть ваше лицо. Ну и глупый же у вас вид.

– Ваш тоже оставляет желать лучшего, – говорит Руди. Бишоф слышит, как защелкиваются замки на чемоданчике. – Вы думаете, он будет плавать вечно?

– В конце концов корпус лодки проржавеет. Воздух из щелей начнет выходить наружу тоненькой ниточкой пузырьков; пузырьки, крутясь и поднимаясь, будут расширяться и превращаться в туманности протухшего газа. Вода в лодке поднимется и прижмет ваш чемоданчик к тому, что останется от прочного корпуса, к самому куполу. В чемоданчик затечет вода. Впрочем, где-нибудь в уголке, возможно, останется воздух.

– Я подумал, может, стоит оставить записку.

– Адресуйте ее правительству Соединенных Штатов.

– Военно-морскому ведомству?

– Шпионскому ведомству. Как оно там называется? Управление стратегических служб.

– Почему вы так говорите?

– Они знали, где искать, Руди. «Каталины» ждали нас.

– Может, засекли радаром?

– Я учел это. Нет, самолеты прилетели быстрее. Понимаете, что это значит?

– Скажите.

– Что те, кто охотился на нас, знали нашу скорость.

– А… вот почему вы говорите про шпионов.

– Я отдал Бобби чертежи, Руди.

– Чертежи «Фау-миллион»?

– Да… должен же он был как-то оправдаться перед американцами.

– Э-э… задним числом ясно, что этого, наверное, не стоило делать. Но я не осуждаю вас, Гюнтер. Великолепный был жест.

– Теперь они спустятся и найдут нас.

– Когда мы умрем, вы имеете в виду.

– Да. Весь план рухнул. Что ж, у нас получилось симпатичное тайное общество. Может, Енох Роот проявит смекалку.

– Вы действительно думаете, что шпионы обыщут эту развалину?

– Кто их знает. Вам-то какая забота?

– У меня в чемоданчике координаты Голгофы, – отвечает Руди. – И я знаю точно, что больше они не записаны нигде.

– Еще бы не знать, вы же единственный, кто расшифровал сообщение.

– Да. Может, следует его сжечь?

– Тогда мы погибнем. Но по крайней мере умирать будем при свете и в тепле.

– Вы-то через несколько часов будете загорать на песочке.

– Прекратите!

– Если я обещаю, я знаю, о чем говорю, – отвечает Руди.

Что-то глухо плещется, словно ноги шлепают по воде.

– Руди? Руди! – зовет Бишоф.

Черный свод тишины. Он один.

Через минуту его лодыжку хватает рука. Руди поднимается по его телу, как по лестнице. Плещется вода, и раздается глубокий вздох. Какой прекрасный воздух – в нем в шестьдесят раз больше кислорода, чем в обычном. Сразу чувствуешь себя лучше. Пока Руди приходит в себя, Бишоф поддерживает его.

– Люк открыт, – говорит Руди. – Я видел свет. Наверху солнце, Гюнтер!

– Так поплыли!

– Плывите вы. Я останусь. Надо сжечь координаты. – Руди вновь открывает чемоданчик, шелестит бумагами, вынимает что-то, снова закрывает замки.

Бишоф не шевелится.

– Через тридцать секунд я зажигаю спичку, – говорит Руди.

Бишоф оборачивается на голос и в темноте нащупывает руку товарища.

– Я найду остальных, – говорит Бишоф. – Я передам им, что нас накрыл гребаный американский шпион. Мы первыми доберемся до золота, они ничего не получат.

– Идите! – кричит Руди. – Вам надо спешить.

Бишоф целует его в щеку и ныряет.

Перед ним рассеянный сине-зеленый свет, идущий ниоткуда.

Руди донырнул до люка, открыл его и вернулся еле живым. Бишофу предстоит проделать тот же путь, а затем плыть к поверхности. Нет, он не сможет.