Кристина

Во сне все происходит как в замедленной съемке. Я вижу мягкое покачивание ее бедер, слышу гулкие шаги по грязному бетонному полу и даже едва различимый сухой шелест ее куртки. Ли шагает медленно, подняв голову и прислушиваясь – сама как животное, но не хищник, а зебра, что грациозно идет к водопою в сгущающихся сумерках. У нее походка животного, которое чует опасность. Во сне я пытаюсь докричаться до нее сквозь лобовое стекло Петунии. Вернись, Ли, возвращайся скорее, ты была права, это не просто шум, Кристина притаилась за пеленой снега, вернись, Ли!

Тут Ли резко остановилась, сжала руки в кулаки, и в этот миг посреди заснеженной темноты вспыхнули свирепые белые круги. Словно открылись белые глаза.

Ли застыла как вкопанная. Никакого укрытия поблизости не было. Она стояла в тридцати футах от ворот и чуть справа. Я видел потрясенное и растерянное выражение на ее лице.

Я был потрясен не меньше, и мы упустили эти первые драгоценные секунды. А в следующий миг фары бросились вперед, и за ними я увидел темный и низкий силуэт Кристины. Свирепо рыча, ее двигатель набирал обороты: она летела прямо на нас через дорогу, где уже давным-давно, может, еще до наступления темноты, ждала подходящего момента. Снег образовывал вокруг нее туннель и падал тонкой пеленой на лобовое стекло: там его почти сразу растапливал стеклообогреватель. Все еще набирая скорость, Кристина влетела на площадку перед самым въездом в гараж. Двигатель оглушительно ревел – восемь цилидров чистой ярости.

– Ли! – заорал я и вцепился в ключ зажигания.

Ли резко свернула вправо и бросилась к воротам. Кристина ворвалась в гараж ровно в тот миг, когда она подбежала к кнопке и нажала ее. Я услышал рокот закрывающихся ворот.

Кристина влетела слегка под углом, метя в Ли, вырвав из стены кусок дерева. Раздался металлический скрежет, напоминающий пьяный хохот: часть ее бампера погнулась и едва не отвалилась. Почти не тормозя и выпуская из-под колес снопы искр, Кристина начала разворачиваться. Ли успела забежать в угол, но спрятаться ей было негде. Успеет ли она выскочить на улицу? Я с ужасом осознал, что ворота закрывались слишком медленно – Кристина тоже могла проскочить. Даже если ворота снесут ей крышу, это ее не остановит.

Двигатель Петунии заревел, и я врубил противотуманные фары. Белый свет затопил все вокруг, включая Ли. Она стояла напротив стены, вытаращив глаза от страха. Ее куртка в свете фар приобрела какой-то неестественный, почти кислотный голубой цвет, и мой мозг с тошнотворной точностью сообщил, что ее кровь при таком освещении казалась бы фиолетовой.

Ли мельком взглянула на меня, затем снова на Кристину.

Шины «фьюри» резко завизжали, и она бросилась на Ли. От свежих черных зигзагов на бетоне поднимался дым, и я успел заметить, что в Кристине сидят люди – полный салон.

В этот самый миг Ли неуклюже подскочила вверх, точно чертик из табакерки. Мысли в моей голове вертелись со скоростью света, и я успел подумать, что она хочет перепрыгнуть машину, словно на ней не обыкновенные сапоги, а скороходы или вроде того.

Но нет, Ли уцепилась за один из ржавых железных кронштейнов, которые поддерживали полку, протянувшуюся по всему периметру здания. В тот вечер, когда мы с Арни впервые привезли сюда Кристину, вся эта полка была заставлена отремонтированными и лысыми покрышками. Почему-то она напомнила мне библиотечную полку, заставленную пухлыми черными томиками. Вцепившись в раскос кронштейна, Ли резким движением вскинула ноги вверх, как гимнаст на брусьях. Еще секунда – и ей бы оторвало ноги ниже колен. В воздух взлетел кусок хромированного металла. Две одинокие покрышки свалились с полки и запрыгали по полу, точно гигантские резиновые пончики.

Голова Ли со страшной силой ударилась о стену; Кристина тем временем уже давала задний ход, причем все четыре ее колеса оставляли на полу черный след и дымились.

А ты что делал все это время? – спросите вы. Да какое там время! Все произошло в считаные секунды, я только и успел выжать сцепление с помощью швабры да включить первую передачу.

Ли еще держалась за кронштейн, но голова ее безвольно висела, а сама она пыталась разлепить глаза.

Я стал отпускать сцепление, и тут у меня в голове зазвучал холодный голос рассудка: «Тише, дружок, если отпустишь слишком резко, мотор заглохнет – и тогда Ли конец».

Петуния покатилась вперед. Я заставил ее двигатель оглушительно взреветь и полностью отпустил сцепление. Кристина вновь кинулась на Ли. Капот у нее был смят, сквозь облупившуюся краску проблескивал металл… казалось, она оскалила зубастую пасть.

Она успела преодолеть три четверти пути – и тут моя Петуния вдарила ей как следует. Кристина крутанулась на месте, и одна из шин слетела с обода. «Плимут» отбросило в груду автомобильного хлама в углу; он с грохотом ударился о стену, двигатель истерически завизжал и стих, снова завизжал и стих. Кристине разнесло весь перед, но она была на ходу.