Кристина

Я люблю тебя.

Послесловие

Наверное, будь это все выдумка, в финале раненый рыцарь Гаража Дарнелла взял бы в жены прекрасную леди… леди с розовым нейлоновым шарфиком и надменными нордическими скулами. Но этого не случилось. Ли Кэбот теперь носит фамилию Акерман и живет в Таосе, Нью-Мексико. Она вышла замуж за рядового клерка компании «Ай-би-эм» и в свободное время торгует продуктами «Амвэй». У нее две дочки, однояйцевые близняшки, так что свободного времени у нее не так уж много. Время от времени я звоню ей и справляюсь о делах; моя привязанность к прекрасной леди оказалась очень сильна. На Рождество мы обмениваемся открытками, и на день рождения я тоже посылаю ей открытку – потому что она никогда не забывает про мой. Такие дела. Иногда мне кажется, что после тех событий прошло уже гораздо больше четырех лет.

Что с нами случилось? Не знаю. Мы встречались два года, занимались любовью, учились в одном университете (Дрю) и вообще прекрасно ладили. После разговора с моим папой ее отец закрыл рот на замок и больше не вспоминал о случившемся, хотя ко мне всегда относился с легким подозрением. Думаю, и он, и миссис Кэбот обрадовались, когда мы с Ли наконец перестали встречаться.

В какой-то момент наши пути начали расходиться. Я сразу это почувствовал и очень страдал. Я жаждал Ли, как жаждет человек вернуться к давно заброшенной вредной привычке… табак, сладкое, кока-кола… ну, вы понимаете. Я долго ждал, что она ко мне вернется, но в каком-то смысле делал это из чувства долга. Как только положенный срок ожидания истек, я с почти неприличной поспешностью вернулся к нормальной жизни.

Нет, я все-таки знаю, в чем дело. Случившееся в гараже Дарнелла было нашей тайной, и, разумеется, у всех влюбленных есть тайны… только наша была скверная. Холодная и безумная, отдающая могильной вонью. После секса мы лежали в кровати, прильнув друг к другу, и иногда передо мной возникало оскалившееся лицо Роланда Д. Лебэя. Я целовал ее губы, живот или грудь, набухающую страстью, и вдруг слышал голос: «Нет на свете запаха приятнее… Ну, после женской киски». От ужаса у меня стыла кровь, и страсть улетучивалась.

Господь свидетель, иногда я видел то же самое и в ее глазах. Влюбленные далеко не всегда живут счастливо до конца своих дней, даже если поступили правильно и сделали все, что было в их силах. Мне потребовалось четыре года, чтобы это понять.

Итак, наши пути разошлись. Чтобы хранить тайну, нужно два человека; нужно видеть эту тайну в глазах другого. Я любил Ли, в наших отношениях было много прекрасного: прогулки по осенним паркам, поцелуи, смешные ласковые прозвища… но ничто не сравнится с тем моментом, когда она повязала мне на руку розовый шарфик.

Ли бросила университет, чтобы выйти замуж. Прощай, Дрю, здравствуй, Таос. Приглашение на свадьбу я принял почти без колебаний. Жених оказался нормальным парнем. Водил «хонду-сивик». Никаких проблем.

Мне даже не пришлось париться из-за футбола – в Университете Дрю попросту нет футбольной команды. Зато я каждый семестр брал себе по дополнительному предмету и два лета подряд отправлялся в летнюю школу – случись все иначе, мог бы потеть под августовским солнцем, сбивая манекены на футбольном поле. В результате универ я окончил раньше остальных – на три семестра раньше.

Если вы встретите меня на улице, то не заметите хромоты; а вот если пройдете рядом мили четыре или пять (каждый день я нарезаю минимум три – к ЛФК, как выяснилось, привыкаешь), то увидите, что я начинаю немного припадать на левую ногу.

Дождливыми днями она болит. И снежными ночами тоже.

Иногда мне снятся кошмары – сейчас уже гораздо реже, – и я просыпаюсь в холодном поту, хватаясь за ногу. Над коленом до сих пор прощупывается твердый ком. Но все мои опасения насчет колясок, фиксирующих повязок и ортопедической обуви не подтвердились. А футбол я никогда особо не любил.

Майкла, Регину и Арни Каннингема похоронили в семейной могиле на кладбище «Либертивилль-Хайтс». На могилу поехали только родственники: близкие Регины из Лигоньера и родные Майкла из Нью-Хэмпшира и Нью-Йорка.

Похороны прошли спустя несколько дней после адской финальной битвы в гараже. Гробы были закрыты. От одного только вида этих деревянных гробов на тройных дрогах сердце у меня сжалось, точно в него швырнули лопату холодной земли. Муравьиные фермы не могли устоять перед безмолвной непрошибаемостью этих гробов. Я немного поплакал.

Затем осторожно проехал на коляске к гробам и положил руку на тот, что был посередине – не знаю, кто там лежал, да это было и не важно. Опустил голову, провел так несколько минут. А потом услышал за спиной голос: «Хочешь, потолкаю коляску, Деннис?» Я обернулся и увидел Мерсера в аккуратном темном костюме – почему-то он был похож на адвоката.

– Ага, – сказал я. – Только дайте мне еще пару минут, ладно?

– Ладно.

Я помедлил и добавил:

– В газетах пишут, что Майкл погиб возле дома. Поскользнулся и попал под машину.

– Да.

– Ваших рук дело?