Кристина

Внезапно до меня дошло. Я положил трубку, подошел к торговому киоску и спросил, нет ли у них сегодняшней газеты. Девица, торговавшая леденцами и попкорном, наконец выудила откуда-то помятый номер и молча жевала жвачку, надувая пузыри, пока я открывал последнюю страницу, где печатали некрологи. Наверное, думала, что я сделаю с газетой что-нибудь неприличное – или даже съем ее.

Сначала я ничего не увидел. А потом перевернул страницу и прочитал один из заголовков: «УМЕР 71-ЛЕТНИЙ ВЕТЕРАН ВОЙНЫ». Под заметкой поместили фотографию Роланда Д. Лебэя в военной форме: он выглядел лет на двадцать моложе и куда бодрее, чем когда мы с ним общались. Некролог был короткий. Лебэй скончался внезапно, воскресным днем, у него остались брат Джордж и сестра Марша. Похороны пройдут в четверг, в два часа дня.

«Внезапно».

В этих некрологах всегда пишут либо «безвременно», либо «после долгой болезни», либо «внезапно». Последнее может означать что угодно, от эмболии кровеносного сосуда мозга до несчастного случая в горячей ванне, куда иногда падает работающий фен. Я вдруг вспомнил, как один раз подшутил над маленькой Элли – ей тогда было не больше трех. Показал ей игрушку «чертик из табакерки». Ох, ну и испугалась она! Сначала в руках у старшего брата Денниса была миленькая блестящая коробочка с музыкой, и вдруг – БАХ! – из нее выскочил какой-то урод с жуткой ухмылкой и носом-крючком, который чуть не выбил ей глаз. Элли с криками побежала к маме, а я сидел, угрюмо глядя на кивающего чертика в ожидании взбучки. Конечно, я ее заслужил: знал ведь, что Элли напугает мерзкий черт!

Выпрыгивающий так внезапно.

Я отдал газету девице за прилавком и тупо уставился на афиши с надписями «НОВЫЙ БЛОКБАСТЕР» и «СКОРО НА ЭКРАНАХ».

В воскресенье днем.

Так внезапно.

Удивительно, как иногда все складывается. Моя идея заключалась в том, чтобы Арни отвез Кристину туда, откуда взял: в гараж Лебэя. Может, тот бы согласился держать ее у себя за хорошие деньги. Но теперь выяснилось, что Лебэй умер. Он умер в тот же день, когда Бадди Реппертон подрался с Арни и разбил фару на его машине.

Я вдруг представил себе, как Бадди замахивается ручкой от домкрата, и в этот самый миг из глаза Лебэя вырывается фонтан крови, он заваливается набок и внезапно, без всякого предупреждения…

Прекрати, Деннис, сказал я себе. Хорош выдумы…

И тут у меня в голове, где-то глубоко-глубоко, зазвучал шепот: «Давай прокатимся, малыш, прокатимся с ветерком…» Потом все умолкло.

Девица за прилавком лопнула пузырь и сказала:

– Ты сейчас все самое интересное пропустишь. Конец клевый.

– Ага, спасибо.

Я двинулся было к входу в кинозал, но потом подошел к автомату с напитками. В горле все пересохло.

Не успел я допить, как двери кинозала распахнулись, и в фойе стали выходить люди. Над их головами я увидел завершающие титры. Вскоре вышла Розанна: она всюду искала меня. Ловя на себе восхищенные мужские взгляды, она в своей мечтательной и сдержанной манере их отражала.

– Ден-Ден! – воскликнула она, хватая меня за руку. Нет ничего хуже, чем слышать в свой адрес вот это «Ден-Ден» – ладно, может, есть вещи и похуже, когда тебе выкалывают глаз раскаленной кочергой или ампутируют ногу бензопилой, но это прозвище никогда мне не нравилось. – Где ты был? Пропустил конец! А в конце ведь все…

– …самое интересное, – закончил я за нее. – Прости. Зов природы, ничего не поделаешь. Внезапно прихватило.

– Я тебе все расскажу, если отвезешь меня на набережную, – сказала она, прижимая мою руку к мягкой груди. – И если, конечно, ты еще хочешь немного поболтать.

– Счастливый был конец?

Она улыбнулась, и ее большие красивые глаза с поволокой засияли. Она еще крепче прижала мою руку к груди.

– Очень счастливый! Обожаю хеппи-энды, а ты?

– Жить без них не могу, – ответил я. Мне стоило бы думать о том, что обещает это прикосновение, но думал я только об Арни.

Ночью мне снова приснился кошмар о Кристине, только в этом сне она была старая – не просто старая, а древняя. Ужасная махина, какой самое место в колоде карт Таро: вместо Висельника – Машина Смерти. Я готов был поверить, что она ровесница пирамид. Двигатель ревел, чихал и выбрасывал клубы омерзительного голубого дыма.

Машина была не пуста. За рулем сидел, откинувшись на спинку сиденья, Роланд Д. Лебэй. Глаза у него были открыты, но мертвы. Всякий раз, когда двигатель машины взвизгивал и изъеденный ржавчиной кузов Кристины начинал дрожать, тело Лебэя тоже вскидывалось, как тряпичная кукла. Облезлая черепушка на тонкой шее болталась туда-сюда.

А потом шины страшно завизжали, и «плимут» бросился из гаража прямо на меня. В этот миг ржавчина растаяла, мутное лобовое стекло очистилось, хром засверкал свирепой новизной, а лысые покрышки вдруг превратились в пухлые «Уайд овалс» с протекторами глубиной с Большой Каньон.

Она кричала на меня, фары слепили ненавистью, а я, поднимая руки в бессмысленной и дурацкой попытке защититься, подумал: «Господи, какая неистощимая ярость…»

Тут я проснулся.

Без крика. На сей раз крик застрял у меня в горле.

Но еще секунда – и он бы точно вырвался.