Кристина

Больше мы с Арни до Дня благодарения толком не разговаривали, потому что в следующую субботу я получил травму. Мы снова играли с «Медведями Ридж-Рока», и на сей раз проиграли им с треском: счет был почти фантастический – 46:3. Впрочем, до конца игры я недотянул. Примерно на седьмой минуте третьей четверти я принял пас и собрался бежать, когда в меня врезались одновременно три защитника «Медведей». Помню только миг ужасной боли – яркую вспышку, словно я очутился в эпицентре ядерного взрыва, – а потом наступила темнота.

Свет я увидел еще не скоро, хотя сам-то, конечно, хода времени не замечал. Очнулся я спустя пятьдесят часов, в понедельник, 31 октября, в городской больнице Либертивилля. Рядом были мама, папа и Элли, все бледные и измотанные. Под глазами сестры темнели круги, и я чуть не прослезился от благодарности. Она все же нашла в своем сердце немного сострадания и поплакала обо мне, хотя я вечно тырил ее заначки, разыгрывал ее, дразнился, а однажды, когда Элли было лет двенадцать, подарил ей упаковку ваты – после того как она неделю провела перед зеркалом в обтягивающей футболке, пытаясь понять, растет у нее грудь или нет (от моего подарка сестра разрыдалась, а мама почти две недели со мной не разговаривала).

Арни в палате не было, но он пришел почти сразу: они с Ли сидели в вестибюле на первом этаже. Вечером приехали даже мои тетя с дядей из Олбани, и вообще всю неделю я общался со всевозможными родными и близкими. Футбольная команда явилась в полном составе, включая постаревшего лет на двадцать тренера Паффера. Видимо, он понял, что есть на свете вещи и похуже, чем проигранный с треском сезон. Именно тренер сообщил мне весть о том, что моя футбольная карьера закончена. Не знаю, какой реакции он от меня ждал – наверное, что я разрыдаюсь или закачу истерику, потому что лицо у него было осунувшееся и напряженное. Как ни странно, никакой реакции у меня не было: ни внутренней, ни внешней. Я только радовался, что выжил и рано или поздно смогу ходить.

Если бы меня сшибли один раз, я бы, скорее всего, тут же встал на ноги и потребовал добавки. Но человеческое тело не рассчитано на то, чтобы выдерживать мощные удары с трех сторон одновременно. Мне переломало обе ноги (левую – в двух местах), правая рука в падении закинулась за спину и тоже почти сломалась (врачи называют это «переломом по типу зеленой ветки»). Но все это ерунда. Главное – проломленный череп и травма нижнего отдела позвоночника: еще чуть-чуть, и меня бы парализовало ниже пояса.

В ту неделю меня буквально завалили цветами и открытками. Было даже приятно: все равно что оказаться живым на собственных похоронах.

Но боли, бессонных ночей и всевозможных неприятных впечатлений тоже хватало. Загипсованные рука и ноги висели на растяжках и адски чесались. Вокруг поясницы – временный гипс. Мне грозило несколько недель провести в больнице и ежедневно посещать камеру пыток под названием «Кабинет ЛФК».

Ах да, еще у меня появилась масса свободного времени.

Я читал газеты, расспрашивал посетителей и не раз, когда подозрения становились чересчур навязчивыми, всерьез гадал, не схожу ли я с ума.

Я пролежал в больнице до Рождества, и к моменту выписки мои подозрения окончательно оформились. Мне было все труднее и труднее отрицать очевидное, и я твердо знал, что не лишился рассудка. В каком-то смысле мне хотелось его лишиться: все стало бы проще. К тому времени я был уже изрядно напуган… и бесповоротно влюблен в девушку лучшего друга.

Да, у меня было много времени, слишком много.

За это время я успел назвать себя всеми последними словами за то, что влюбился в Ли. Бессчетное число раз я смотрел в больничный потолок и горько жалел о своем знакомстве с Арни Каннингемом… Ли Кэбот… и Кристиной.

Часть вторая Арни – песенки о любви

20. Вторая ссора

Продавец мне сказал:

«Твой «форд» идет в счет,

Получишь машину –

Не авто, самолет!»

Просто скажи, чего хочешь,

И подпиши вот здесь,

Через какой-нибудь час

Машина будет на месте.

Я куплю себе тачку

И рвану вперед по дороге,

Чтоб больше не думать

О старичке «форде».

Чак Берри

«Плимут» Арни Каннингема прошел техосмотр и был зарегистрирован 1 ноября 1978 года: так завершилось то, что они с Деннисом Гилдером начали несколько месяцев назад. Арни уплатил 8,5 доллара федерального налога на розничную продажу, 2 доллара муниципального дорожного налога (что позволило ему бесплатно парковаться в центре города) и 15 долларов за номерной знак. Городская автоинспекция Монровилля присвоила «плимуту» номер HY-6241-J.

Оттуда он приехал в гараж на машине, которую ему выдал Уилл Дарнелл, а гараж покинул уже за рулем Кристины. Он повез ее домой.

Отец и мать приехали вместе, немного задержавшись на работе. Почти сразу разгорелась ссора.