Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

– Уже знаете? – Его лицо было возбужденно-радостным. – Молотов освобожден от должности министра иностранных дел. Министром назначен наш Андрей Януарьевич!

Лицо Новикова расплылось в искренней и счастливой улыбке.

Громыко вошел в хорошо знакомый ему кабинет. Теперь здесь расположился новый хозяин. Вышинский вальяжно сидел в кресле. Сознание собственной значимости читалось в его позе и выражении лица.

– Поздравляю с назначением, Андрей Януарьевич!

Вышинский с достоинством кивнул. Ему нравилось принимать поздравления.

Сталин на ХIХ съезде сделал его еще и кандидатом в члены президиума ЦК. Так Вышинский оказался на олимпе. Отныне был избавлен от всех бытовых хлопот. Ему полагалась охрана. Возле его приемной дежурил офицер-чекист. Еду Вышинскому привозили в запечатанных судках.

Люди из министерства госбезопасности взяли на себя заботу и обо всех хозяйственно-бытовых проблемах семьи. Не надо было думать ни о хлебе насущном, ни о пополнении гардероба. Любые продукты, которые давно отсутствовали в советских магазинах, доставлялись из столовой лечебного питания министерства госбезопасности. Достаточно было продиктовать обслуживающему персоналу, что именно нужно, – и всё привозили на дом. За это отвечало главное управление охраны министерства госбезопасности.

Вышинский собрал коллегию министерства.

Приказал помощнику:

– Вызовите Семенова.

Помощник встал и подошел к секретарю, передал распоряжение министра. Она сняла трубку и сообщила дежурному по европейскому отделу:

– Семенова – срочно к министру!

Пока тот дошел до зала заседания коллегии, Вышинский уже забыл, зачем звал. Когда появился заведующий европейским отделом, с удивлением посмотрел на него. Спросил у помощника шепотом:

– Не помните, какой у меня был к нему вопрос?

– Я и не знаю, – ответил помощник. – Вы мне не сказали.

Вышинский махнул рукой:

– Семенов, вы всю работу провалили! Я понимаю почему. К Громыко ходите, а с министром даже не советуетесь. Вы ничего толком и делать не можете, вы только детей умеете делать!

У Семенова действительно было много детей, и он резко ответил:

– А у вас, Андрей Януарьевич, это плохо получается, вот вы и злитесь.

Вышинский был настолько ошарашен, что не нашелся как ответить.

Зазвонил аппарат правительственной связи. Вышинский снял трубку. Услышав первые слова, встал:

– Конечно! Жду!

Радостно пояснил членам коллегии:

– Сейчас буду говорить с товарищем Сталиным.

Если звонил вождь, всем полагалось немедленно покинуть кабинет. Члены коллегии вскочили со своих мест и бросились к двери, чтобы оставить министра одного. Но дверь узкая, все сразу выйти не могли. Тому, кто протискивался последним, своим громким прокурорским голосом Вышинский многозначительно заметил:

– Я замечаю, что, когда я говорю с товарищем Сталиным, вы стремитесь задержаться в кабинете.

Тот вылетел пробкой…

В этот момент министра соединили с вождем.

– Здравствуйте, товарищ Сталин!

Поговорив, Вышинский вытер платком вспотевшее лицо и распорядился:

– Мне нужен Громыко.

А у себя в кабинете Андрей Андреевич тоже беседовал по телефону. Нечто вроде улыбки появилось у него на лице:

– Это я вам говорю как ученый, который пишет диссертацию и намерен стать доктором экономических наук.

В кабинет вошел помощник:

– Вас ищет Андрей Януарьевич!

Они вместе поехали в Кремль. Встретивший их офицер повел по коридору в сторону приемной Сталина. Вышинский хотел произвести впечатление на Громыко, показать, что в коридорах власти он свой:

– Мне тут рассказывал Николай Сидорович Власик… Снисходительно пояснил Андрею Андреевичу:

– Начальник охраны товарища Сталина… В Новый Афон, где отдыхал товарищ Сталин, приехал товарищ Берия. К обеду подали молодое вино. Товарищ Сталин, рассказывал Власик, велел хранить вино при температуре не ниже тринадцати – пятнадцати градусов. А его переохладили. Разлили вино, пригубили, и товарищ Сталин возмутился, что его замечания не приняты к сведению. Власик мне говорит: «Не знаю, как сердце выдержало, думал, сознание потеряю. Трое суток заснуть не мог».

Вышинский наставительно посмотрел на Громыко:

– Вот что значит настоящая преданность вождю… Министр удивился:

– А кстати, где же Николай Сидорович?

Сопровождавший дипломатов офицер управления охраны, не поворачивая головы, вполголоса ответил:

– Вчера отбыл в Асбест.

– Куда? – не расслышал Вышинский.

Офицер с тем же неподвижным выражением лица пояснил:

– В город Асбест. По новому месту несения службы. Генерал-лейтенант Власик назначен заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря.

Ошеломленный Вышинский замолк.

Подмосковье. Дача Громыко

За завтраком, пока Андрей Андреевич ел гречневую кашу с молоком, Лидия Дмитриевна укоризненно сказала:

– Ты вчера так поздно пришел. Случилось что-то особенное?

– Рабочий день министра заканчивается в четыре-пять утра, – пояснил Громыко. – Я же не могу уйти раньше него.

– Проводить совещание ночью, когда люди мало что соображают, – пожала плечами Лидия Дмитриевна. – Не понимаю.