Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

За несколько месяцев до премьеры фильма в трех IMAX-кинотеатрах Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и Лондона прошли показы шестиминутного пролога, который вызвал целую бурю жалоб на то, что речь Бэйна звучит неразборчиво. «Приготовьтесь к тому, что значительная часть реплик злодея поставит вас в тупик», – предупреждал журнал Entertainment Weekly. «За шумом его дыхательного аппарата и квазианглийским акцентом [Бэйна] попросту невозможно понять», – писал портал The Daily Beast. Нолан и глазом не успел моргнуть, как оказался в центре настоящего пиар-скандала.

«Господи боже, – вспоминает режиссер. – Это один из худших пиар-моментов, с которыми я когда-либо сталкивался на своих фильмах. А ведь мы со звукоинженерами невероятно долго прорабатывали голос Бэйна. В прологе у него было совершенно чудесное звучание, однако слова было сложнее разобрать, так что в итоге нам пришлось немного все упростить: убрать некоторые фильтры и оставить больше естественной речи Тома. Но вот что увлекательно. На показах фильма зрители часто говорили, что не понимают слова злодея, но при этом в сюжете никто не путался. Хотя по ходу “Возрождения легенды” именно Бэйн разъясняет сюжет в своих монологах. Там примерно семь-восемь минут экспозиции: когда он говорит с Бэтменом, когда выступает перед тюрьмой Блэкгейт и когда приходит на стадион. Он – такой персонаж, который проговаривает зрителю, что происходит. И все же зрители не запутались. Но да, когда у персонажа закрыт рот, есть риск, что его не услышат; к тому же Том использовал очень необычную манеру речи, так что публике (особенно американской) с ним было непросто разобраться. Для нас это был весьма интересный опыт».

Как и в случае с «Темным рыцарем», релиз «Возрождения легенды» совпал с предвыборной гонкой в США: Обама шел на второй срок, а ему противостоял Митт Ромни – мемы рождались сами собой. Консервативный радиоведущий Раш Лимбо заявлял, что само имя противника Бэтмена, Бэйна, является отсылкой к фирме Bain Capital, соучредителем которой был Ромни. «Кампания Обамы наверняка не упустит случая выставить Ромни злодеем, который-де сломает хребет экономике», – писал колумнист-консерватор Джед Баббин в газете Washington Examiner. В противоположном ключе фильм прочитал писатель правых убеждений Кристиан Тото, по мнению которого «Возрождение легенды» невозможно воспринимать иначе как оду движению «Захвати Уолл-стрит»: «Приспешники Бэйна буквально штурмуют Уолл-стрит, зверски избивают богачей и обещают, что завтра славные жители города “потребуют то, что по праву принадлежит им”». В более взвешенном тоне была выдержана колонка Росса Дутэта в The New York Times:

«По ходу всей трилогии главное отличие Брюса Уэйна от его наставников из Лиги теней – это не вера героя в доброе сердце Готэма, но убежденность в том, что даже несовершенный порядок необходимо защищать: если предать систему огню, на смену коррупции и неравенству придет нечто гораздо более страшное. Это консервативный месседж, и все же далекий от триумфального шапкозакидательства во славу капитализма. Это скорее “тихий торизм”, нежели грохочущий ура-американизм, и восходит он не столько к Шону Ханнити[117], сколько к Эдмунду Бёрку».

Бэтмен (Кристиан Бэйл) сходится с Бэйном (Том Харди) на улицах Готэма, где вот-вот разразится революция.

Это весьма точное наблюдение; и не только потому, что трактат Бёрка «Размышления о Французской революции» (1790) во многом повлиял на писателя Томаса Карлайла, чей труд «История французской революции» (1837), в свою очередь, вдохновил Диккенса на «Повесть о двух городах». Бёрк, шотландец из консервативной партии вигов, осуждал парижское восстание как «разгул анархии», который порвал на части «саму ткань государства», и предрекал, что Революция пожрет своих детей и приведет к установлению военной диктатуры. Так же, как Бёрк предсказал восхождение к власти Наполеона Бонапарта, можно сказать, что и «Темный рыцарь: Возрождение легенды» угадал тектонический сдвиг, который приведет к избранию Дональда Трампа, чья башня из черного стекла на Пятой авеню появляется в фильме как экстерьер парадного входа «Уэйн Энтерпрайзис». «Я вам отвечаю, это шикарное кино», – заявлял Трамп в своем видеообзоре на «Возрождение легенды», хвалил операторскую работу и делал особый акцент на «самом главном: башня Трампа, мое здание, играет в фильме важную роль». Бизнесмена ничуть не смутило, что это роль символа правящего класса, от которого вынужденно откалывается «классовый отказник» Брюс Уэйн. Несколько лет спустя Трамп стал сорок пятым президентом США и в своей инаугурационной речи, кажется, позаимствовал слова Бэйна из сцены перед тюрьмой Блэкгейт: «Мы заберем власть у Вашингтона и возвратим ее вам, народу». Эту цитату мгновенно заметили – как и тот факт, что кампания по переизбранию Трампа в 2020 году использовала музыку и шрифт из фильма в одном из своих промороликов. Студия Warner Bros. тут же попросила штаб Трампа избавиться от отсылок к ленте.