Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

Нолан уже давно хотел снять шпионский триллер. Режиссер вырос на фильмах про Бонда, книгах Иэна Флеминга и на романах Джона ле Карре, чей «Ночной администратор» напрямую вдохновил «Довод». Это история богатых коррупционеров, входящих в ближний круг торговца оружием и живущих под защитой британских властей; кстати, в недавней экранизации «Ночного администратора» роль подружки оружейного барона также исполнила Дебики. В фильме Нолана злодей Браны зубоскалит вполне в духе бондианы: «Как бы Вы хотели умереть?» – «От старости». – «Вы выбрали не ту профессию». Разговор происходит на побережье Амальфи, где Сатор пришвартовал свою яхту. «Сцены на яхте получились совсем как у Флеминга, – признает Нолан. – А именно – как в рассказе “Квант утешения”[139], где Бонд показан более человечным, чем о нем принято думать. Злодей же вдохновлен не столько Флемингом, сколько фильмами Фрица Ланга; Сатор – чудовище, но не то чтобы злой гений. Скорее гангстер. Мы понимаем, что он повсюду запустил свои щупальца. Пожалуй, сильнее всего на мое видение “Довода” повлиял Фриц Ланг; в частности, его фильм “Шпионы”. Я посмотрел его еще на ранних этапах работы, но съемочной группе решил не показывать: мне показалось, что связь недостаточно очевидная. Впрочем, если вспомнить фильмы про Мабузе и то, как в их сюжет вплетены тайные общества, как бюрократические структуры покрывают преступников, – Ланг показал это раньше всех».

«Турникеты», устройства для инвертирования времени, размещены в так называемых фрипортах – огромных высокотехнологичных хранилищах при аэропортах по всему миру (например, в Осло, Сингапуре, Женеве или Цюрихе), где богачи хранят свое имущество ценой в миллиарды долларов – картины, вина, драгоценные металлы, даже винтажные машины – и при этом не платят налоги. Во фрипортах «Довод» нашел свой аналог хранилищу Форт-Нокс из фильма «Голдфингер». Внешне они напоминают скорее какой-нибудь модернистский музей или отель, нежели склад: семитонные ворота, сотни камер наблюдения, первоклассная система консервации с контролем температуры и влажности. В статье для журнала The Economist (выпуск 2013 года), из которой Нолан впервые узнал о фрипортах, их называют «параллельной налоговой реальностью» – вселенной, созданной ради секретной бартерной торговли, что ведется вдали от чужих глаз.

Фриц Ланг монтирует «Метрополис» (1927);

Кадр из фильма Ланга «Шпионы» (1928).

«Я подумал: вот отличная придумка для боевика! И запомнил на будущее, – говорит Нолан. – В фильме фрипорт выглядит чуть более роскошно, чем в жизни, но разница невелика. По сути, это такой зал ожидания для богачей. Если бы Флеминг знал об этих хранилищах, то наверняка бы использовал их в своих книгах, потому что на самом деле за роскошью там скрывается порок. В фильме “Доктор Ноу” есть момент, когда Бонд заходит в комнату, видит знаменитый портрет герцога Веллингтона и на секунду теряет дар речи. Сегодня это уже не считывается. Зрители не помнят, что за два года до выхода фильма эта картина была похищена, о чем много писали в газетах. И вот мы воображаем себе тайный мир коллекционеров: мол, какой-то русский прикарманил “Мону Лизу”. В реальности чаще бывает, что похитители просто не могут сбыть украденную картину и вынуждены передавать ее из рук в руки как залог. Фрипорты – высокотехнологичное развитие этой системы. Весь смысл в том, что ценности официально не ввозят в страну, и их купля-продажа осуществляются внутри склада. Бесценное произведение искусства может сменить нескольких владельцев, так и не покинув пределов фрипорта».

Нарабатывая материал, Нолан также узнал о советских «засекреченных городах» – закрытых поселениях, не отмеченных на картах и заброшенных после ядерных испытаний. Так у злодея появилась предыстория: Сатор вырос на руинах засекреченного города Стальск-12 и оттуда начал торговать оружием после крушения Советского Союза – как отмечает Прийя, это был «самый опасный момент в истории ядерного вооружения». Фильм начинается с пролога-ограбления в Киевской опере, бруталистском здании эпохи СССР, а заканчивается в Стальске-12, городе-призраке, где «серый бетон и заброшенные заводы окружены террасами рудных карьеров». «Довод» – это безумный боевик о бетонном брутализме, кинопоэма небоскребов, с которой не сравнится даже «Темный рыцарь: Возрождение легенды». В поисках локаций для первой сцены Нолан, а также его художник-постановщик Нэйтан Краули и оператор Хойте ван Хойтема штудировали книги о советском брутализме: например, «СССР: Конструкции космического коммунизма» Фредерика Шобена, «Этот брутальный мир» Питера Чедвика или «Восточные блоки» издательства Zupagrafika. Наконец они остановились на старом спортивном комплексе Горхолл в Эстонии – он был возведен для Олимпийских игр 1980 года и тогда назывался «Дворец культуры и спорта им. В.И. Ленина». Позднее здание было заброшено, и теперь ему предстояло сыграть роль Киевского оперного театра.