Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

Можно привести и другие примеры. Начальные титры «Бессонницы», где ледник превращается в ткань. Музыка Ханса Циммера в «Начале», эхом отдающаяся через каждый из взаимосвязанных снов внутри сна. Мосты Манхэттена в «Возрождении легенды», взрывающиеся на дальнем плане. Тропический дождь в «Интерстелларе», звучащий на фоне пейзажей Сатурна. Бетонные блоки в «Доводе», подрагивающие в преддверии взрыва, словно пробки в бутылке. В начале этой книги я сравнивал Нолана с Хичкоком; однако в процессе работы я понял, что уж если мой герой кого и напоминает (особенно в связи с трилогией «Темный рыцарь»), так это немецкого предшественника Хичкока – Фрица Ланга. Впрочем, кое в чем мое исходное сравнение справедливо. «Для Хичкока главное – тайминг, – говорила актриса Тереза Райт о своей роли в триллере «Тень сомнения», где ее героиня подозревает своего дядю в убийстве. – Когда актер постукивает пальцами по столу, этот жест не случаен, у него есть свой ритм, определенная музыкальность. Звук используется как рефрен. […] Хичкок работает с шумами так же, как композиторы пишут партитуры для разных инструментов». В наиболее свежей биографии режиссера Питер Экройд пишет про «На север через северо-запад»: «На бумаге сюжет фильма может показаться несуразным. Однако на экране он превращается в чистое движение – побеги и погони, внезапные повороты и ускользающие мгновения. Перипетии сменяют друг друга с такой скоростью, что зрители запоминают не историю, а ощущения паники и азарта». Так же и Нолан по-прежнему любит вызывать у своих зрителей панику и азарт. Но, подобно Хичкоку, в последние годы его все больше интересует выразительная сила абстракций и музыка как способ организации структуры фильма.

«В фильме “Бэтмен: Начало”, чтобы показать семилетнее обучение Брюса Уэйна в рядах Лиги теней, я впервые использовал монтажную последовательность, и ее течение задавали не визуальные склейки, а музыкальная структура. Мы с Хансом шутим, что на каждом следующем проекте я узнаю какой-нибудь новый музыкальный термин. В “Бэтмене” это было слово “остинато”, которым я теперь счастливо пользуюсь без дополнительных пояснений. На “Дюнкерке” я познакомился с немецким термином “люфтпауза”. Режиссура – такая профессия, где нужно знать все понемногу и ни в чем не разбираться досконально. Мне точно не хватило бы упорства и таланта, чтобы стать музыкантом, однако я люблю музыку и использую ее в своей работе. Или, например, я могу написать сценарий, а вот роман мне, пожалуй, не по силам. Я могу нарисовать картинку, но на полноценную раскадровку моих навыков не хватит. Я страстно люблю своих коллег-режиссеров и верю в ремесло постановщика. Это отличная профессия. И все же режиссер – скорее дирижер, нежели солист».

На СТР. 352–353: В 2019 году к пятидесятому юбилею фильма Стэнли Кубрика «2001 год: Космическая одиссея» Нолан и оператор Хойте ван Хойтема подготовили новую «дереставрированную» версию фильма.

Последнее интервью с Ноланом мы проводим в его библиотеке – сдвоенном здании в духе Фрэнка Ллойда Райта, расположенном бок о бок с садом. На полках теснятся иллюстрированные альбомы, детективы Агаты Кристи и сэра Артура Конан Дойля, а также пластинки из личной коллекции режиссера: от «Музыки для 18 музыкантов» Стивена Райха до альбома «Человек-машина» группы Kraftwerk. По соседству со стопкой пластинок у подоконника стоят две виолончели и два пюпитра. «В детстве Эмма играла на виолончели, так что некоторое время назад на день рождения я подарил ей инструмент и несколько уроков музыки, – вспоминает Нолан. – Вскоре она поняла, что я тоже этим увлекся и хочу присоединиться к ней. Раньше я даже не думал браться за виолончель, но под влиянием Эммы взялся. И теперь даже могу наиграть колыбельную “Ты свети, моя звезда”».

Будто заслышав, что мы ее обсуждаем, в библиотеку входит Эмма Томас; она ищет какие-то документы, связанные с поступлением их дочери в колледж. Флоре как раз недавно исполнилось восемнадцать лет. «Она сейчас подается в разные колледжи, – объясняет Томас и указывает на синтезатор Yamaha за спиной Нолана. – Флора играет на фортепиано, и она распереживалась, что не сможет взять его с собой в колледж. Так что на день рождения мы подарили ей синтезатор».

«Там еще и звучание можно настраивать», – говорит Нолан и встает за инструмент, чтобы показать мне разные режимы: джазовый, концертный, классический, электронный и поп-фортепиано.

«А расстроенный режим есть?» – спрашиваю я.

«Есть. Сейчас включу», – говорит Нолан, щелкает тумблером и тренькает по нотам, которые доносятся будто бы изнутри расстроенного пианино.

«Занятно звучит, – замечает Томас, а затем добавляет: – Ну что ж, мне пора. Учеба не ждет…»

Она исчезает в одной из соседних комнат.