Критическая теория

Такой левый критик европейских левых – британо-американский историк Перри Андерсон. Он младший брат Бенедикта Андерсона, автора книги «Воображаемые сообщества» (1983, расширенное издание – 1991, рус. пер. 2001; редактор перевода С. П. Баньковская точно заметила, что лучше было бы перевести «Воображенные сообщества»), посвященной тому, как газета, букварь, воображаемый пейзаж создавали нации: сначала появляется букварь, географическая карта, перепись населения, наравне с границами, паспортами, армией и бюрократией, а потом все проживающие на этой территории начинают считать себя членами единой нации. Бенедикт Андерсон, совпадая с французскими теоретиками в радикальном социальном конструктивизме, расходится с ними в том, что для него нет какого-то единого момента учреждения нации, каким для французов обычно является французская революция, или как Ханна Арендт, став гражданкой США, говорила, что США – единственная страна, в которой в момент учреждения не было граждан, стоявших вне политики, – быть гражданином и быть учредителем нации было чем-то одним. Для Бенедикта Андерсона, как и для его брата, такие политические представления оказываются слишком оптимистичными и не способными дать подробный анализ конфликтов. Впрочем, книгу Б. Андерсона много критиковали как раз за то, что в его схеме создания наций не различаются действия по учреждению государственного порядка и действия по созданию системы мирового распределения производства, поэтому, например, концепция «миросистемы» И. Валлерстайна, со своими сильными и слабыми сторонами, в современных дискуссиях более востребована.

Перри Андерсон был одним из основателей и долгое время главным редактором журнала «Новое левое обозрение» (New Left Review), где в том числе не раз резко критиковал французов. Он считает французских интеллектуалов идеологами «многонационального капитализма», полагая, что их версия «разнообразия» поддерживает только учреждение разнообразия в креативных кластерах. Он обвиняет их в том, что они поддерживают не низовые движения, не угнетенных, а «деклассированных капиталистов», разного рода буржуа-богему, хипстеров-креативщиков, творчески амбициозных людей, которые просто тоже хотят гегемонии, стать главными, при этом не будучи по-настоящему угнетенными. Впрочем, границы между угнетенными и не-угнетенными Андерсон смог провести только в рамках дисциплины политологии, а не социологии.

Андерсон сожалел, что конец «холодной войны» принес поражение левой идее: левые всякий раз проигрывали, а буржуа-богема удачно пользовалась обозначившимися раскладами, обращая все политические, этнические, религиозные и прочие конфликты в свою пользу. Тем самым он показал в карикатурном образе миссию экспертов, Деррида или Кристевой, или любого французского интеллектуала, который дает советы, как помирить африканцев и белых или как предотвратить войну, или сгладить конфликты, или проконсультировать новое правительство в какой-то стране, но в результате, по мнению Андерсона, неравенство только растет. Другое дело, что это именно карикатура, а не действительный анализ причин роста неравенства.

Андерсону близок Фредрик Джеймисон, автор знаменитой книги «Постмодернизм: культурная логика позднего капитализма» (2011, рус. пер. 2019). Согласно Джеймисону, постмодернизм – это не эпоха, а некоторое переживание настоящего в обществе потребления, пусть и растянувшееся на долгие годы. Он рассуждает так: поздний капитализм, с преобладанием сферы услуг над сферой производства, требует принять услугу прямо здесь и сейчас как современную, модную или востребованную. Поэтому возникает режим постоянного настоящего, которое уже невозможно сопоставить с прошлым, потому что в настоящем происходит слишком много изменений. Имитация тогда превращается в пастиш, в пародию, не соотнесенную с оригиналом, – то, как она действует в настоящем, оказывается важнее того, как она соотносится с тем, что было в прошлом.

В некотором смысле постмодернизм тогда закономерен, отличаясь от модернизма только тем, что в нем автономия настоящего времени важнее автономии искусства, но для Джеймисона спорен его субверсивный потенциал, ведь модернизм исходил из того, что можно штампу или вообще поведению обывателя противопоставить что-то невероятное, прежде невиданное, тогда как постмодернизм исходит из того, что и такое противопоставляемое уже стало штампом. Впрочем, теорию Джеймисона много критиковали, даже Перри Андерсон согласен с ним далеко не во всем. Например, его теория пастиша справедлива, если смотреть с точки зрения творческих людей, которые могут опознавать, где есть аллюзия, где она работает, а где нет – а как быть с точкой зрения зрителя, который сам может выстраивать связи и тем самым иначе определить, что на что намекает? Мы видим в последние годы настоящее развитие любительской критики, никак не сводящейся к режимам ностальгии или принятия настоящего в культурной логике позднего капитализма.