Критический эксперимент 2033

Намного позже Сияния призналась, что, когда она спала, одурманенная благовониями и вином, загипнотизированная музыкой, на широкой и мягкой постели вместе с хозяйкой дома, ей в полусне то ли привиделось, то ли нет. Один из полумужчин подошёл тихонько к хозяйке и спросил, не нужно ли ей объятий? Та сказала, что её гостья мучается от страшного возбуждения, и облегчение нужно ей. После чего, не в силах проснуться, она ощутила острое греховное наслаждение, а потом провалилась в сон без сновидений. В тот момент она ещё почти не знала пунического языка, но в полусне порою активизируется интуиция, снимаются тормоза, и человек понимает еле знакомый язык почти как родной, а иногда и говорит на нём.

Четыре деревни. Вначале Евгению казалось, что семь дней с избытком хватит на осмотр владений. Но три дня ушло лишь на изучение усадьбы, её парка и многочисленных строений, знакомство с различными мастерскими и хозяйственными службами. Деревни оказались посёлками при громадных плантациях и садах. Одна из них, самая отдалённая, специализировалась на скоте. В цветущей саванне бродили стада коров и овец, табуны лошадей, ранее принадлежавшие Ганнону. А на окраине примостилось стойло ручных слонов. Агроном Бостар рассказывал, как ведётся хозяйство. Конечно, агротехника стояла у карфагенян на неизмеримо более высоком уровне, чем у римлян. Они знали севооборот, удобрения, вели щадящую обработку почвы, наладили настоящую сельскохозяйственную индустрию. Не удивительно, что Карфаген не знал голода, а после завоевания, оставаясь сытым, кормил жрущий и гадящий вокруг себя Рим. Более того, сельское хозяйство стало крепкой основой богатства пунийцев, поскольку вокруг всё время кто-то голодал и продукты шли по высокой цене. Тем не менее внутри было постоянное ощущение: что-то не так. Причём в самой основе.

Врачебное искусство карфагенян тоже было на уровне. В частности, полумужчины были результатом операции перерезки и перевязки семенных протоков, требующей высокой хирургической техники.

49. Астарта и Баал

Жена, пока Евгений объезжал поля, сады и пастбища, порою задерживаясь на ночь в очередной деревне, ревизовала кладовые, чуть не каждые два дня получала от служанок новые наряды. Возвращаться в город, пока муж в имении, неприлично без его разрешения, как ей почтительнейше, но твёрдо, объяснил Ад-Гербал. Сияния, поглядев на супруга. поняла, что если он и позволит, она потеряет очень много в его глазах. Хозяйка должна сначала взять всё в свои руки и навести полный порядок.

Скрасило ей это время то, что на пару дней и ночь заехали две знакомые дамы. Вольская царевна с наслаждением отдавала долг гостеприимства. Она просто упивалась богатством и роскошью. «Царский дворец» Аттия Туллия теперь вспоминался ей как амбар, её жилище на Склоне как жалкий сарай, а домусы римских патрициев — как дома слуг.

Авл вернулся в имение Ганнона лишь на день перед праздником Астарты. Рабыня, с которой он провёл до отъезда три ночи, подбежала к нему, омыла его ноги, но он не взял её даже в купальню. Бербер осведомился у молодого хозяина, кто будет его услаждать ночью, но тот раздражённо отослал евнуха прочь и запретил кого-то присылать. Потихоньку осмотревший наследника врач Гимилькон «успокоил» Сиянию и Фламина:

— Ваш сын, господа мои, серьёзно утомился и влюбился. А это чаще всего через некоторое время проходит бесследно.

Несколько цинично Евгений подумал, что сын слишком сильно поддался обольщениям жрицы Астарты, и успокоился. Излечить Авла будет почти что делом техники. Скорее всего, образумит сама жизнь: храм или Сенат прикажут его пассии очаровать кого-то другого, сын поругается и успокоится, поняв, что эта сирена лишь выполняла задание. Когда взволнованная супруга, которая искренне любила Авла, несмотря на то, что тот был сыном соперницы, стала порываться поговорить с пасынком и вразумить его, Фламин сначала удержал её жаркими ласками, а затем начал увещевать, объясняя, что Авл попал в общество опытных соблазнительниц впервые, но моральные устои и духовная подготовка у него отличные. Здоровый дух возьмёт верх над коварными чарами, и встряска будет сыну необходимым жизненным опытом: сколько ещё нимф и лилит встретится у него на пути! В идеале он научится сам подчинять их своей воле и использовать на благо Рима и Бога Единого, но уж противостоять им — безусловно!

Поэтому за обедом и ужином Фламин говорил с Авлом о карфагенском оружии, о его товарищах из Священного отряда, об их боевых навыках. Авла эти вещи искренне занимали, он оживлённо рассказывал всё, что видел и узнал. Но, когда пару раз упоминалось нечто типа: «А, когда они устали вдрызг, да и я как следует, мы сходили в купальню, выпили вина и пошли развлекаться», он сам себя обрывал.

Евгений решил пойти на риск.