Критический эксперимент 2033

— Наш Бог не терпит никаких попыток подкупа или жульничества. Если просишь помощи у Него — проси сам и давай обеты сам! Этому Богу нужно прежде всего, чтобы люди учились и развивались, а учиться и развиваться они могут только сами, учителя и наставники лишь помогают им и направляют. Точно так же священник неведомого Бога может лишь помочь тебе подобрать слова для молитвы; оценить, соразмерны ли обеты твои просьбам твоим; определить совместно с тобою, какое искупление требуется, если ты сбился с правильного пути, чтобы исправить содеянные грехи и вернуться на свой путь; принести в твой дом переносной алтарь, если ты не можешь добраться до главного алтаря. Но осознать свои ошибки и исправлять содеянное должен ты сам, никто тебе не может отпустить грехи, можно лишь помочь очиститься от них. Естественно, как и любой другой человек, служитель Бога может присоединить свою молитву к твоей, но при этом взяв на себя обет помочь тебе в выполнении твоих обетов. И ещё одно. Люди, приходящие просить помощь, часто находятся в тревоге и близки к отчаянию. Люди, пришедшие благодарить за помощь, часто ликуют и несдержанны от радости. Если ты дал слишком тяжёлый обет, несоразмерный просьбе или даже превосходящий силы твои, ты в дальнейшем можешь впасть в тяжелейший грех невыполнения взятого на себя священного долга. Если ты пытался торговаться с нашим Богом, взяв слишком малый — ты уже прогадал! Поэтому понять соразмерность обета и принять его или отклонить и посоветовать тебе взять меньшие либо большие обязательства — дело священника. Обет вступает в силу после благословения священника, и лишь после этого становится действительна молитва. Исключение: если ты вдалеке от алтарей и священников и обязан принимать решение немедленно. Тогда уж вся ответственность за соразмерность просьбы и обещаний на тебе. Служитель неведомого Бога помогает тебе, но никто не может молиться за тебя! Свои грехи ты должен искупать сам, свой путь пройти сам и своё Предназначение найти сам!

После таких сцен царь Аппий тоже освятил себе посох, стал ходить с ним и применять его против нерадивых жрецов, допускающих ошибки или небрежности в ритуалах, а порою и против неприлично ведущих себя граждан. Но эти два публичных урока, впечатлившие не только Рим, померкли перед двумя выступлениями Квинта. На народном собрании, где предложили покаяться за грехи, которые привели к Кориолановой войне, Квинт попросил слова.

«Квириты! Державный народ Рима! Нам надо не каяться, а извлечь уроки на будущее и даже, как бы это ни звучало странно, максимальную пользу из нашего поражения. Первую пользу вы уже видите: латины и герники стали нас больше уважать, увидев, что мы с достоинством вынесли неудачу. Есть второе. Враг заставил нас принять обратно тех, кто по увлечению или малодушию перебежал на его сторону: такие низкие люди ему не нужны. Мы должны на будущее установить, что перебежчик прощён быть не может. Если человек в мирное время ушёл в изгнание, либо даже в военное, но не к врагу, он может быть принят обратно, если Сенат и народ простят его. Но тот, кто изменил, изменит вторично! Мы обязались простить перебежчиков, но мы не обязаны относиться к ним с уважением, разве что кто-то из них искупит свою вину отличной заслугой».

«Далее, народ Рима поплатился за своё легкомыслие и легковерие. Избрали не достойных, а тех, кто больше всего льстил и обещал. Это нам урок на будущее. Вы думаете, как бы всё повернулось, если бы консулом был даже столь неприятный, но достойный, тип, как Аппий Клавдий? Удалось бы Кориолану с Аттием нас разгромить? Да скорее всего Кориолану просто не удалось бы развязать войну: ведь он ответил на глупость консулов и Сената, на их подлость по отношению к гостям. Мои Волки вместе с вольскими Рысями уже были готовы обходить Город, чтобы остужать слишком горячие головы и разводить возможные стычки».

«И ещё, квириты! Вы видели, какой страшной злой силой может быть женщина. Велтумна нанесла нам вред не меньший, чем целая когорта врагов! Но не надо лишь проклинать блудницу и восхвалять добродетель. Посмотрите, наши лучшие мужи почти все оказались бессильны перед танцовщицей, искусной в очаровании, соблазнении и страсти! Да, у италиков подобной женщины не было. Но ведь у греков есть гетеры. У пунийцев — жрицы Астарты. У дальних народов — небесные танцовщицы, соблазняющие даже богов! У нас есть добродетельные девы и матроны, непорочные весталки, но нам нужно своё женское оружие. И чтобы против врагов использовать, и чтобы наши вожди привыкли противостоять этому очарованию и соблазну, и не поддавались на чары вражьих демониц. Да, я их называю демоницами, потому что они могут лишить силы и запутать в своих объятиях самых сильных и смелых, если те не научились выдерживать соблазн и противостоять ему! А если наши лучшие граждане овладеют искусством противостояния, они смогут обратить это ядовитое и мощное оружие против его первоначальных обладателей, подчинив себе при помощи Венеры и Купидона этих искусительниц».