Во – первых принято считать, что буддизм это философское, религиозное, духовное (как кому больше нравится
) учение, которое должно жить, развиваться без агрессии, ярости. Понятное что это мнение, сформированное уже деформированным взглядом, заставляет человека, живущего по буддистским канонам отказаться от агрессии, ярости. Но как тогда быть с Ашокой (которого зачастую именуют воином Будды), принесшего Буддизму его золотой век? Перед тем, как принести золотой и мирный век Буддизму, Ашока уничтожил всех тех, кто мешал целостности буддистского государства. Таким образом, на символическом уровне, мы можем говорить о том, что прежде чем принести мир и процветание буддизму, как психическому феномену на уровне государства Ашока жестоко уничтожил патопсихологический материал, тормозивший создание единого и целостного государства. Символично и то, что не централизованная Индия (какой по факту она является и теперь и ничего связанного с Буддой там нет и никогда не было, кроме его рождения там) времен Ашоки была раздроблена именно матриархальным Индуизмом в многочисленных своих проявлениях, которые все как один отрицают власть центра и верят только в свою, подрывая всю духовную идею государства (а государство с символической точки зрения указывает на целостность). Символично и то, что не желание быть централизованным, то есть целостным с психологической точки зрения свойственно и России, как психическому организму. Матриархальные архетипические энергии, захватывающие власть над определенной группой людей по территориальному признаку (в результате чего появляются определенные кланы, роды) не желают нормальной взаимосвязи, с другими архетипами порождая целостность, границы и нечто новое. Они жаждут, правит своим мини участком и порабощать иные (как в той же самой Индии или России, до Рюриковских времен, что в очередной раз указывает на матриархальную психическую сущность России) и на этом все. Здесь в очередной раз мы видим Дионисийскую кашу – бесконечное количество архетипических энергий раздроблены, воют между собой и захватывают человека в свои сети, делая его одержимым. Примерить эти, нецелостные по своей сути архетипические энергии может быть и нельзя без уничтожения их, либо подавления их патопсихологического ядра. Ашока собственно это и сделал. Однако по абсолютно не логическим причинам, рассматривая его фигуру, его воинственность, агрессивность, яростность современные культурологи, гуманисты забывают и не рассматривают вовсе либо показывают эту воинственность, как ошибку, за которую потом очень сильно себя внутри корил Ашока. Это и есть деформация и дискредитация агрессии, ярости как психического феномена. Во – первых корить себя за уничтожение патопсихологического явления человеку не за что. Страдания, как системообразующий психический феномен – это ярлык современного христианизированного взгляда, который без страданий в принципе существовать не может, потому – как страдание – это вечная страсть расщепляющая целостность, заземляющая и не дающая идти дальше. Во – вторых агрессия Ашоки имела четкие границы – после уничтожения патопсихологического материала на уровне государства, то есть раздробленных королевств, проповедующих различные формы Индуизма, она закончилась. Сей факт в очередной раз говорит о том, что психические феномены не матриархальных психических пространств имеют четкие границы и не стремятся порабощать человека, а являются лишь звеном целостного, поэтапного развития к которому стремится психическое пространство. Таким образом, после выполнения собственной миссии (как в данном случае агрессия, ярость воина Будды – Ашоки) психический процесс не матриархального психического пространства передает эстафету иному (Несомненно, что в христианстве, которое рассматривается здесь, как психический феномен такой преемственности нет, подтвердить это можно тем, что Мессия явился один раз и навсегда и другого не будет. Затем он явиться еще раз, а вот человеку уже не к чему стремиться, он лишен развития, он может лишь ждать второго пришествия, но искать ему нечего, ибо мессия уже дал все, что нужно.).