Читаем Критика цинического разума полностью

Я не хотел бы цитировать клишированные фразы и формулы свидетельствующие о явном и общепризнанном цинизме журналис­тов, и не только потому, что лишь немногие из них доходят до уров­ня цинизма тех фотокорреспондентов, которые заранее обговарива­ют с африканскими наемниками наиболее фотогеничное расположе­ние пленных при расстреле, чтобы привезти домой пленку, запечатлевшую интересную игру светотени, или до цинизма репор­теров, которые испытывают во время автогонок внутренние терза­ния — предупредить ли об аварии на трассе водителя следующей машины или сфотографировать, как он врежется в машины уже по­терпевших неудачу. Пустыми были бы и всякие размышления о том, является ли журналистика более питательной почвой для цинизма, чем институты «по связям с общественностью», рекламные компа­нии, киностудии, бюро политической пропаганды, телеканалы или ателье, где снимается обнаженная натура для «мужских» журналов. О чем бы ни шла речь, нужно выяснить, почему цинизм прямо-таки с естественной необходимостью становится профессиональным риском и профессиональным заболеванием тех, чья работа состо­ит в производстве изображений «действительности» и информа­ции о ней.

Можно и нужно говорить о двоякого рода растормаживании, связанном с производством изображений и информации в современ­ных mass media,— о снятии всяких тормозов в том, что касается отношения изображений к тем вещам, которые они изображают, а также о снятии всех преград, сдерживающих потоки информации в их все возрастающем проникновении в сознание *.

Первое освобождение от всяческих тормозов основывается на систематической эксплуатации журналистами чужих катастроф, при­чем, как кажется, существует своего рода негласный договор об ин­тересах, согласно которому общество нуждается в сенсациях, а жур­налисты обязуются их регулярно поставлять. Добрая часть нашей прессы удовлетворяет не что иное, как наш голод по плохим ново­стям, которые представляют собой моральный витамин нашего об­щества. Потребительная стоимость новостей измеряется по боль­шей части тем, насколько они возбуждают, а этот возбуждающий фактор явно может быть существенно повышен благодаря сенсаци­онной упаковке. Совсем не прибегая к сенсационности, журналис­тика вряд ли смогла бы развиваться, и если понимать под этим толь­ко искусство подходящей подачи материала, сенсационность следо­вало бы оценить позитивно — как наследие традиции риторики, для которой никогда не было безразлично, как преподнести то или

иное дело человеку. Однако сенсационность расхожего цинического типа основывается на двойной «подтасовке»: во-первых, она, ис­пользуя литературно-эстетические средства, драматизирует бесчис­ленные мелкие и крупные мировые события и переносит их,— ста­раясь сделать такой переход максимально незаметным и более или менее ясно осознавая, что обманывает,— в область фикций, как по форме, так и по содержанию; во-вторых, сенсационность лжет в силу того, что она снова и снова реставрирует давно преодоленные при­митивно-моральные рамки, чтобы быть в состоянии преподносить сенсации как нечто такое, что выходит за всякие рамки. Такую игру может позволить себе только высокооплачиваемый коррумпирован­ный менталитет. Современный примитивный консерватизм обязан чрезвычайно многим соответствующей примитивной журналистике, которая ежедневно занимается цинической реставрацией, действует так, как будто каждый день может иметь свою собственную сенса­цию и как будто в наших головах уже давно не возникла — именно благодаря ее способу подачи новостей — определенная форма со­знания, наученная воспринимать скандал как форму жизни, а ката­строфу — как постоянный задний план. С помощью лживого и сен­тиментального морализма снова и снова создается картина мира, в котором такая сенсационность может оказывать свое вводящее в соблазн и оглупляющее воздействие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актуальность прекрасного
Актуальность прекрасного

В сборнике представлены работы крупнейшего из философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе. Практически все работы, охватывающие период с 1943 по 1977 год, публикуются на русском языке впервые. Книга открывается Вступительным словом автора, написанным специально для данного издания.Рассчитана на философов, искусствоведов, а также на всех читателей, интересующихся проблемами теории и истории культуры.

Ганс Георг Гадамер

Философия
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги