Критика цинического разума

Простое перекачивание прибавочных стоимостей в военно-аристократические слои («господствующие классы») — характер­ный признак феодальных обществ. Однако современный мир, кото­рый развился из буржуазной революции, направленной против фео­дализма, до сих пор нигде так и не смог решающим образом преодолеть этот процесс перекачивания. Все, чего он достиг в этом отношении, исчерпывается превращением прямого перекачивания прибавочной стоимости в косвенное. На место прямой эксплуатации народа слоем аристократии и ее солдатни пришли современные на­родные армии, имеющие своим ядром войска из профессиональных солдат и финансируемые из средств, поступающих в виде налогов. Но именно при этом современное государство, призванное обеспе­чивать военную «защитную оболочку» для общества, все более и более доводит исполнение своей задачи до абсурда. Ведь в эпоху сплошных тотальных войн, всеобщей «воинской обязанности» и ядерной стратегии военные аппараты великих держав уже больше не являются защитными оболочками для общественной жизни, а с каждым днем все более явно развиваются в источники наивысшей опасности для выживания вообще. С тех пор как стало возможно, благодаря сплошным бомбардировкам и стиранию всякого различия между «военными» и «невоенными» (то есть между войсками и граж­данским населением), уничтожать без остатка целые общества, со­временные государства — безразлично, называют они себя демо­кратическими или социалистическими — играют жизнью населения так, как не могли этого делать даже при наличии злой воли самые жестокие феодальные системы.

Если бы отказ трудящегося населения от прибавочной стоимос­ти в пользу политике-милитаристского аппарата действительно был

той ценой, которую нам нужно платить за выживание, ее в конечном счете приходилось бы платить даже и скрипя зубами. На самом деле этот механизм не срабатывает. Немыслимой величины суммы из прибавочной стоимости закачиваются в политико-военные структу­ры, которые прямо-таки неудержимо впутываются во все более рис­кованные авантюры, создающие взаимную угрозу. Поэтому трудить­ся сегодня означает — нравится это нам или нет — обеспечивать поддержание системы, которая в перспективе никоим образом не может быть системой нашего выживания. Мы уже давно не платим цену за свое выживание, а создаем прибавочную стоимость, иду­щую на создание машины для самоубийства. Я вижу в этом круше­ние традиционных понятий реальности и рациональности; этому вто­рит на тысячу голосов развившийся в надстройке западных обществ иррационализм. Общая иррациональность истории достигла той сте­пени, которая не только выше понимания отдельных интеллектов, но даже заставляет поставить вопрос о том, способны ли еще центры действия этого мира произвести достаточно рациональной энергии для того, чтобы преодолеть действующую в них самих иррациональ­ность. Все, что сегодня имеет силу и власть, позволявшие бы развя­зать эти узлы, само является частью этих узлов. То, что сегодня называется рациональностью, скомпрометировано вплоть до глубо­чайших своих слоев тем, что позволяет разоблачить себя как мысли­тельную форму одичавшего принципа самосохранения.

Поразительна судьба последней попытки разрушить глубинные слои общественной иррациональности — попытки, которая вовсю рекламировалась как рациональная. Стремление распутать противо­речия капиталистической системы с помощью марксистской диалек­тики привело к тому, что узлы не только не были развязаны, но и затянулись до полной абсурдности. (См. главу о Великом Инквизи­торе; второй кардинальный цинизм; «Метаполемику».) В клинче сверхдержав марксистская сторона, которая выступила с «решени­ем» капиталистических проблем, превратилась едва ли не в еще бо­лее безнадежную часть той же проблемы. Когда ищут тому причины, обнаруживается, насколько фатально морализирующий аспект тео­рии прибавочной стоимости перекрывает ее аналитический аспект и какое множество иллюзий это порождает. Ведь то, что она трактует как «объективное коварство и подлость» капиталистической кражи времени у трудящихся масс, в то же время оказывается описанием происходящего во всех обществах с политико-милитаристскими над­стройками, называй они себя хоть десять раз социалистическими. Скорее, при полном огосударствливании собственности на средства производства процесс направления прибавочной стоимости на во­оружение развивается еще лучше — как о том свидетельствует рус­ский пример.

Разве не основываются марксистские теории революции на тра­гически ошибочном толковании учения о прибавочной стоимости?