Читаем Кривая речь полностью

Я разглядел три карты сквозь лорнет:Семерка, тройка, рядом дама вини.А Герман где? И полночи все нет,И водка еле теплится в графине.Крапленую достали из рейтуз,Из рукава, а может, из перчатки?Я не слетел с катушек. Там был тузИ в рукописи, и в перепечатке.Но фабула, как свечка, оплыла.Не разглядеть в оплывшем парафинеТрех мятых карт на краешке столаИ сморщенного профиля графини.Я двадцать лет не мог «очко» набрать.Мне мистики не надо. Это – враки.Порукой мне измятая тетрадьИ желтое свидетельство о браке.Женатику и даже бобылю,Каким ни занесло бы зюйдом, вестом,Не Пушкина А. С. я предъявлюИ не Петра Чайковского с Модестом.Хоть в десять раз страшней, чем Ричард Гир,И в миллион бедней, чем сын минфина,Я вновь банкую, значит, я – банкир,А в банке водка та, что из графина.<p>Страсти по Дегу</p>

Нине Савушкиной, поэту и стенографистке, и ее перуанскому грызуну

У Ван Гога стога, как куски пирога,У Родена – разврат и падеж.Я хожу в Эрмитаж поглазеть на Дега,Потому что на Дегу похож.А еще говорят, что в Париже де ГолльИ в хоромы, и в хижины вхож.Уважала его перекатная голь,Потому что на Дегу похож.Я на Дегу подсел, как компьютер завис,Перестал понимать поэтесс.Дегу-статором стал поступать на ЛИВИЗ,Дегу-ротором – на ЛАЭС.Понимаешь, я жизни без Дегу не рад:Страсть похлеще шекспировских драм.А она говорит, что я дегунерат,Начиталась, видать, стенограмм.<p>Ленинградский мэтроном</p>

В. А. Лейкину

Все сложнее и запутанней,Не оттуда, не туда,Но пока еще растут ониИ не ведают стыда.Ярлыки лепи, наклейки. НаЯрлыках то там, то тутВыводи: «Растут из Лейкина,Но никак не дорастут».<p>Гамперметр</p>

Г. С. Гампер

Где прибор, чтоб измерить мэтра,Но не площадь, не рост и вес.Плодовита, как мать-Деметра.Необъятен объем словес.Я почувствовал силу токаИ вибрацию от земли —Это с севера и востокаК ней поэты рекой текли.Я покинул свою хибару —Энергетика в ней худа,И барометр тянет к бару,И психрометр не туда.Ночь, фонарь, подчеркнув как теги,Вкупе с улицей бросил в люк.И глюкометр из аптекиНе подарит от музы глюк.Чтоб флюиды с орбит и недрПринуждали меня к письму,Мною выдуман гамперметр.Я патент на него возьму.<p>«Я счастлив выпить с Пугачем Вадимом…»</p>

В. Е. Пугачу

Перейти на страницу:

Все книги серии Петроградская сторона

Плывун
Плывун

Роман «Плывун» стал последним законченным произведением Александра Житинского. В этой книге оказалась с абсолютной точностью предсказана вся русская общественная, политическая и культурная ситуация ближайших лет, вплоть до религиозной розни. «Плывун» — лирическая проза удивительной силы, грустная, точная, в лучших традициях петербургской притчевой фантастики.В издание включены также стихи Александра Житинского, которые он писал в молодости, потом — изредка — на протяжении всей жизни, но печатать отказывался, потому что поэтом себя не считал. Между тем многие критики замечали, что именно в стихах он по-настоящему раскрылся, рассказав, может быть, самое главное о мечтах, отчаянии и мучительном перерождении шестидесятников. Стихи Житинского — его тайный дневник, не имеющий себе равных по исповедальности и трезвости.

Александр Николаевич Житинский

Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Социально-философская фантастика / Стихи и поэзия / Поэзия
Действующие лица
Действующие лица

Книга стихов «Действующие лица» состоит из семи частей или – если угодно – глав, примерно равных по объёму.В первой части – «Соцветья молодости дальней» – стихи, написанные преимущественно в 60-70-х годах прошлого столетия. Вторая часть – «Полевой сезон» – посвящена годам, отданным геологии. «Циклотрон» – несколько весьма разнохарактерных групп стихов, собранных в циклы. «Девяностые» – это стихи, написанные в 90-е годы, стихи, в той или иной мере иллюстрирующие эти нервные времена. Пятая часть с несколько игривым названием «Достаточно свободные стихи про что угодно» состоит только из верлибров. «Сюжеты» – эта глава представлена несколькими довольно многострокими стихами-историями. И наконец, в последней главе книги – «Счастлив поневоле» – собраны стихи, написанные уже в этом тысячелетии.Автору представляется, что именно в таком обличье и состоянии книга будет выглядеть достаточно цельной и не слишком утомительной для возможного читателя.

Вячеслав Абрамович Лейкин , Дон Нигро

Драматургия / Поэзия / Пьесы

Похожие книги

Расправить крылья
Расправить крылья

Я – принцесса огромного королевства, и у меня немало обязанностей. Зато как у метаморфа – куча возможностей! Мои планы на жизнь весьма далеки от того, чего хочет король, но я всегда могу рассчитывать на помощь любимой старшей сестры. Академия магических секретов давно ждет меня! Даже если отец против, и придется штурмовать приемную комиссию под чужой личиной. Главное – не раскрыть свой секрет и не вляпаться в очередные неприятности. Но ведь не все из этого выполнимо, правда? Особенно когда вернулся тот, кого я и не ожидала увидеть, а мне напророчили спасти страну ценой собственной свободы.

Анжелика Романова , Елена Левашова , Людмила Ивановна Кайсарова , Марина Ружанская , Юлия Эллисон

Короткие любовные романы / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Романы
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия