Кривое зеркало. Как на нас влияют интернет, реалити-шоу и феминизм

Реалити-ТВ создавало истории из ничего. Франшиза «Холостяк» отличалась тем, что в ней искусно манипулировали озвучкой, создавая ложный контекст, чтобы на экране участники говорили то, чего не произносили никогда. (В 2014 году в программе «Холостяк в раю» выступление участницы смонтировали так, чтобы казалось, что она изливает душу еноту.) Джесс рассказала мне, что наше шоу монтировали три месяца. Над нашими историями пришлось немало потрудиться. Сегодня я вижу сшивки. Другие участники напомнили мне многое, что изменилось до неузнаваемости. (В шоу не показали, как Пэрис, которая не хотела казаться стервой, и Кори, на которого давили другие парни, проголосовали против себя.) И все же шоу казалось на удивление завершенным. На экране были мы с нашими юношескими голосами и невероятно стойкими телами. Мы доверяли камере и ныряли в океан при звуке колокола. На Вьекесе я, сама того не заметив, поняла, что в XXI веке порой невозможно отличить притворство от реального опыта, запись от реального опыта и опыт от самого опыта.

На продуваемом ветрами футбольном поле подростки встречаются с новыми членами команд: РАЙДЕР переходит в команду девушек, ПЭРИС – в команду парней. Теперь им предстоит играть в футбол. Получившие РАЙДЕРА девушки выигрывают. После игры ПЭРИС сидит на футбольном поле и плачет. ЭЙС и ДЕМИАН злятся на нее. «Нам пришлось таскать ее, как мешок с картошкой», – говорит ДЕМИАН. Вечером ПЭРИС говорит КОРИ, что КЕЛЛИ просто использовала его, чтобы внести разлад в команду парней. КЕЛЛИ ругается с ПЭРИС, ДЕМИАН ее защищает. Начинается ссора с криками.

КЕЛЛИ пытается помириться с КОРИ. ДЕМИАН говорит КОРИ, что КЕЛЛИ обманывала его с другими парнями. Девушки пытаются помириться с ПЭРИС. «Все старались вести себя так, словно каждая лучше остальных, – шмыгая носом, говорит ПЭРИС, оставшись в одиночестве. – Но, может быть, мы все просто уже устали». Следующий конкурс – плавание на байдарке по мангровым зарослям. Девушки побеждают. ДЖИА и КРИСТАЛ признаются, что парни злятся из-за того, что КЕЛЛИ не обращает внимания на ЭЙСА, а ДЖИА – на ДЕМИАНА.

Мое нежелание завязывать романы стало главной сюжетной точкой всего сезона. Я твердо стояла на своем, с самого первого вечера, когда все стали играть в «Правда или желание» и целоваться. Во время встречи в Вегасе (в нашем сезоне был эпизод встречи в Вегасе, когда мы все сидели на ярко освещенной площадке и смотрели клипы) Демиан сказал, что мое правило – глупость. Жутко возмутившись, я ответила: «Прости, что у меня есть моральные принципы» – и рассказала о карточке с собственными правилами, которые не намеревалась нарушать.

Я врала? Совершенно не помню никакой карточки с правилами. А может быть, я вру сейчас, полагая, что подобная карточка не соответствует моему теперешнему жизненному повествованию. В шестнадцать лет у меня действительно были определенные границы. Я была девственницей и намеревалась оставаться ею до свадьбы – впрочем, цель эта сохранялась всего лишь год. Но не могу сказать, что двигало мной на том шоу – действительно ли я была добродетельной или хотела такой казаться. А может быть, перейдя из религиозного паноптикума в настоящий, я уже не могла отличить одно от другого. Не могу сказать, хотелось ли мне завязать роман с незнакомым парнем – и я действительно этого не сделала. А может быть, мне не хотелось такого романа на телевидении. За месяц до отъезда в Пуэрто-Рико я посмотрела эпизод «Девочек против мальчиков: Монтана» и записала в дневнике: «Как-то я озадачена. Все влюблены друг в друга, девушки постоянно ходят полуголыми – в крохотных топиках, даже когда по условиям конкурса им нужно пасти скот. Ни за что на свете. Собираю футболки, кучу футболок. Странно считать себя скромницей, без романов и влюбленностей, потому что дома я играю совсем другую роль. Просто не хочется через шесть месяцев посмотреть программу и понять, что я выгляжу как шлюха».

За этим консервативным моральным сознанием скрывалось четкое чувство пугающего превосходства. Я считала себя лучше других девчонок-подростков, которых хватало в то время на экране: картины вульгарного секса и подавляющей сентиментальности в блокбастерах и романтических комедиях, унизительное чувство зависимости в старших классах, когда девчонки говорят исключительно о парнях.