Кризис

Как раз в тот момент, когда мы пишем эти строки, в окрестностях Нью-Йорка, где живет верхушка компании AIG, полыхают акции протеста. Эта крупнейшая страховая компания, оказавшись на грани банкротства, получила от правительства финансовую помощь и тут же раздала 165 миллионов своим топ-менеджерам в виде бонусов за хорошую работу. Более того, дабы подлечить измотанные кризисом нервы, руководители AIG, не мешкая, отправились на калифорнийский курорт. Оплата производилась за счет все тех же спасительно-казенных траншей.

Случай с AIG — отнюдь не исключение из правил. Точно так же поступили и менеджеры банка «Мерил Линч». Перед тем как он окончательно разорился и был выкуплен «Бэнк оф Америка», его менеджеры выписали себе многомиллионные премии. Другой спасенный от краха гигант — «Ситигрупп» — не нашел ничего умнее, как потратить 10 миллионов из бюджетного транша на… ремонт новых офисов для своего руководства. Когда же прокуратура начала задавать «Ситигрупп» вопросы — какого, собственно говоря, рожна? — руководство компании стыдливо заявило: а мы доллары казенные экономим, надо поспешать, пока цены на ремонтные работы низки.

Еще более оригинальную трактовку своего бесстыдства предложил глава инвестиционного банка «Леман Бразерс» Ричард Фулд.

Осенью 2008 года «Леман Бразерс» объявил о предстоящем банкротстве его долги зашкалили за 600 миллиардов. Однако Ричард Фулд не постеснялся катапультироваться на «золотом парашюте»[3].

Алчность банкира Фулда была столь беспардонна, что стала даже предметом специального парламентского разбирательства. Весьма примечательный диалог состоялся между ним и председательствовавшим на слушаниях конгрессменом Генри Воксманом, известным ратоборцем-демократом. (Это именно Воксман инициировал в конгрессе разбирательство, которое установило, что в истории с Ираком руководители США, включая Буша, солгали ровно 237 раз.)

— Вот вы с 2000 года получили почти полмиллиарда долларов, — спросил Воксман. — Теперь ваша компания банкрот, в стране — кризис, а деньги — все равно у вас остаются. По-вашему, это справедливо?

— Ну, не полмиллиарда, — засмущался Фулд. — Чуть свыше 300 миллионов. Хотя тоже, конечно, большие деньги.

— Большие, ага… Вы владеете домом на океанском побережье Флориды, летним домом в Сан-Вэлли. У вас в коллекции картины по миллиону долларов. И все это состояние вы обрели, рискуя чужими деньгами. Так справедливо ли это?

— Но, господин председатель, — вскинулся Фулд, — когда дела у компании шли хорошо, нам было тоже хорошо. Когда дела пошли плохо, и нам стало плохо.

— Да нет, господин Фулд. Что-то в этом механизме не так. Вам было хорошо всегда: и когда дела у компании шли хорошо, и теперь, когда они плохи. А ваши акционеры остаются теперь с пустыми руками…

Все мультимиллионеры, а уж тем более миллиардеры, как счастливые семьи, похожи друг на друга, вне зависимости от места жительства. Жадность и алчность застилает глаза что американцам, что россиянам. Потому что ровно то же, слово в слово, мог бы повторить вслед за Фулдом практически любой из наших олигархов.

Идя к государству с протянутой рукой, российские богачи тоже не спешат ограничивать себя в роскоши. Почти никто из них не продал ни яхт, ни замков на Ривьере, ни личных самолетов, ни яхт.

Это все равно, как просить милостыню, сидя возле Майбаха, укутанным в бобровую шубу. Хотя куда логичнее и честнее было бы продать и Майбах, и шубу и купить вместо них что-нибудь поскромнее, а денег на бензин хватит до скончания века.

Но об этом мы еще поговорим…

Блеск и нищета Жасминного Джо

И вновь перенесемся из дня сегодняшнего в далекое прошлое. На стык XVII–XVIII веков.

Именно тогда на авансцену истории вышел человек, похождения которого крайне важны для понимания нынешних реалий.

По сей день ученые спорят, кем в действительности он являлся. Одни называют его гениальным провидцем, всего-навсего ошибившимся в своих расчетах. Другие — порождением дьявола, толкнувшим мир в пучину обмана и надувательства.

Не будем дискутировать, хотя лично нам ближе вторая версия. Расскажем лучше о похождениях блистательного авантюриста, покорившего всю Европу, но умершего в забвении и нищете. Выводы каждый пусть делает самостоятельно.

К тому моменту, как Джон Ло — сын золотых дел мастера из Эдинбурга — перебрался во Францию, дела здесь шли, мягко говоря, скверно.

Страна была без пяти минут банкротом. Дефицит бюджета составлял 144 миллиона ливров ежегодно, зато королевский двор Людовика XIV не знал отказа ни в чем. (Из 145 миллионов годового дохода 98,6 % уходило на роскошную жизнь Короля-Солнце и его свиты.)

Когда в 1715-м Людовик умер, национальный долг достиг уже 3 миллиардов ливров, тогда как вся наличность в королевской казне не дотягивала и до 1 миллиона (!).