Кризис

Поневоле спрашиваешь себя, каким образом глубоко демократическая страна могла пасть до столь низменного поведения, не имевшего прецедентов в истории Чили ни по продолжительности, ни по количеству убийств, ни по степени садизма. Отчасти объяснение кроется в нарастании поляризации общества, в насилии и провалах попыток политического компромисса, что достигли кульминации при Альенде, в вооружении чилийских левых радикалов и в лозунгах наподобие «Yakarta viene» правых радикалов, суливших грядущую резню. Марксистские устремления Альенде и его сотрудничество с кубинцами напугали чилийские вооруженные силы намного сильнее, чем все предыдущие левые и левацкие программы, так что армия изготовилась к «профилактическим» действиям. Отчасти же, по словам чилийцев, с которыми я беседовал, объяснение состоит в личности самого Пиночета, человека весьма необычного, который лишь притворялся обыкновенным и производил впечатление добродушного и набожного старца. Ряд документов свидетельствует о непосредственном участии Пиночета в злодеяниях; возможно, наиболее показательным в этом отношении является его приказ отправить в путь «караван смерти». Многие чилийские правые до сих пор верят в то, что Пиночет лично не отдавал приказов о пытках и убийствах, что бойню устроили другие военные и политические лидеры. Но мне категорически не верится в то, что Пиночет мог встречаться еженедельно или ежедневно с главой своей секретной службы DINA и не ведать о происходящем, как и в то, что другие чилийские военные регулярно одобряли и применяли пытки без ведома Пиночета.

Пиночет, как и Гитлер, выглядит поэтому олицетворением негативного лидерства, оказавшим влияние на ход истории. Впрочем, вину за чилийские военные преступления нельзя возлагать только на Пиночета, ведь нет никаких доказательств того, что лично кого-то расстреливал или пытал. В DINA числилось более 4000 сотрудников, и их работа состояла в том, чтобы допрашивать, пытать и убивать. Отсюда вовсе не следует, что большинство чилийцев как-то по-особенному злонамеренны: в каждой стране найдутся тысячи социопатов, которые будут творить зло по приказу – или когда им просто позволят. Например, любой из нас, очутившись в тюремном заключении в таких относительно доброжелательных странах, как Великобритания и США, и столкнувшись с процветающим там садизмом тюремщиков и сотрудников правоохранительных органов, которые унижают заключенных отнюдь не из-под палки, способен вообразить, как повели бы себя эти надзиратели и полицейские, если бы им действительно приказали, уж простите, быть садистами.

* * *

Поимо истребления собственного левого населения, диктатура Пиночета стремилась восстановить чилийскую экономику на основе принципов свободного рынка, полностью отказавшись от прежней политики активного государственного вмешательства. Это изменение не затронуло первые полтора года Пиночета у власти, на протяжении которых экономика продолжала сокращаться, инфляция не успокаивалась, а безработица росла. Но в 1975 году Пиночет передал функции управления экономикой группе неолиберальных экономических советников, впоследствии известных как «чикагские мальчики»[60] (многие из них обучались в университете Чикаго под руководством видного экономиста Милтона Фридмана). Новая политика отстаивала свободу предпринимательства и торговлю, ориентировалась на рынок, на сбалансированный бюджет и низкий уровень инфляции, на модернизацию чилийского частного сектора и на сокращение государственного вмешательства.

Военные правительства Южной Америки обычно предпочитают такую экономику, которую они могут контролировать ради собственной выгоды, а не экономику свободного рынка, которая им не подвластна. Потому одобрение хунтой действий «чикагских мальчиков» было весьма неожиданным, и остается непонятным, почему им вообще разрешили действовать. Ничего подобного, конечно, не могло произойти без согласия Пиночета, поскольку против этой политики возражали некоторые старшие чилийские офицеры, в том числе член хунты, генерал ВВС Густаво Ли Гусман[61] (которого Пиночет в итоге вынудил подать в отставку в 1978 году). Порой ссылаются на визит в 1975 году в Чили самого Милтона Фридмана, который беседовал с Пиночетом целых 45 минут, а затем направил генералу длинное письмо с обилием рекомендаций. Но Фридман на самом деле остался крайне недоволен этой встречей, а Пиночет, по его словам, задал ему один-единственный вопрос. Кстати сказать, программа «чикагских мальчиков» значительно отличалась от рекомендаций Фридмана и опиралась на подробные планы, которые чилийские экономисты изложили в документе под обиходным названием «Кирпич» (имелось в виду, что документ объемный и тяжелый).